Наемник спокойно относился к рабам — но это были темные полудикие африканцы, жизнь которых на свободе мало чем отличалась от рабства. А иногда рабство для них было даже предпочтительнее. На плантациях им, по крайней мере, не грозил голод. А здесь — молодые девчонки, его, Айвэна, соотечественницы. Пусть даже из какого-то другого измерения.
Да, Ирландец прав — скорее всего, никто бы из них не выжил. Еще несколько часов — и в городке, перенесшемся в Улей из своей сонной действительности, начнется бойня. И шансы уцелеть в ней у старшеклассниц — ничтожно малы. Но что гуманнее: подарить быструю смерть от клыков зараженного, или короткое, наполненное растянутыми страданиями и унижением, существование, которое и жизнью-то назвать нельзя? Сложный вопрос. И ответа на него у Айвэна пока не было.
Глава 16
До комбината машины доехали без происшествий. Если не считать происшествием, то, что Ирландца на каком-то особо глубоком ухабе подбросило в воздух, сначала приложило головой о крышу, а потом спиной — о сиденье. Рыжий выругался, и снова полез за своей фляжкой. Предложил было Айвэну, но наёмник отказался. Ирландец лишь пожал плечами и приложился к горлышку, сделав несколько больших глотков.
— Не кисни, — подмигнул рыжий Айвэну. — Все нормально будет.
Тот лишь что-то буркнул в ответ.
За воротами их уже ждали. Явно повеселевшие от сдачи вахты бойцы грузили вещи во внедорожники. Воха подошел к старшему смены, о чем-то с ним поговорил и махнул своим бойцам:
— Давайте, парни. Заносите товар. Кант, разберись там, чтоб все нормально было.
Кант кивнул.
К Айвэну подошел Ирландец.
— Пошли, пристроим спящих красавиц, и можно будет отдыхать. Теперь курорт, можно сказать.
— Слушай, а вы не боитесь, что об этом месте муры узнают? Такие прям все расслабленные. Что, если они сюда подтянутся, когда смена уедет? Что мы с ними вдесятером делать будем? Лакомый же кусочек.
Вопрос застал Ирландца врасплох.
— Да ну, как они узнают? И у нас-то никто не знает ничего. Слить инфу некому.
— А если проследить решат?
— Да брось. Там дорога такая, что не спрячешься. А летать муры не научились пока.
— А внешники?
Ирландец нахмурился.
— Слушай, ну вот это более серьезный разговор. Надо с Вохой побазарить. Хотя, думаю, он рассматривал этот вариант. Воха — жженый. Он бы таким спокойным не был бы, если б тут действительно было опасно. Далеко отсюда до Внешки. Беспилотники не залетают.
— Ну-ну.
— Ладно, ты мне зубы не заговаривай! Хватай барышню и иди за мной. А то вон, парни, уже разгрузились.
Айвэн хмуро кивнул и подошел к дверям микроавтобуса. Заглянул внутрь. Девушки спали. Наемник нагнулся, подхватил одну из девчонок, поднял на руки и понес ко входу в здание, где скрылись бойцы второй группы со своей ношей.
— Да ты ее прям как в ЗАГС несешь, — заржал Ирландец. — Будь проще!
С этими словами он закинул себе на плечо одну девчонку. Подгреб вторую, перекатил ее с пола машины на сгиб колена, хэкнул и закинул на второе плечо. Айвэн скрипнул зубами, увидев, как безвольно качнулось тело девушки.
— Давай, боец, за мной двигай. Осторожно только, темно там, не споткнись.
Айвэн дал Ирландцу обогнать себя и пошел за ним.
Короткая юбчонка девушки на плече Ирландца задралась почти до пояса, открыв миниатюрные трусики. Айвэн сглотнул и опустил глаза.
Девчонке, которую он нес, с виду было лет пятнадцать. Шестнадцать — максимум. Ну, правильно. Девятые классы они тоже проверяли. Эта — одна из двух, прошедших проверку. Айвэну вдруг подумалось, что по возрасту она могла бы быть его дочерью. Наемник вздохнул и аккуратно поправил волосы, упавшие ей на глаза. Девочка застонала во сне и чему-то улыбнулась.
— Просыпаются, что ли? — буркнул Ирландец. — Давай быстрее, а то будет тут шоу.
Внутри комбинат производил гнетущее впечатление. Они прошли через целую анфиладу каких-то комнаток, мимо кабинетов, зияющих проемами без дверей, с покрытой пылью мебелью, бумагами, рассыпанными по полу. В коридоре в углах валялся мусор: ветки, смятые пластиковые бутылки, шприцы. Судя по картине запустения, шахта была заброшена задолго до того, как перенеслась в Улей. Если строительный мусор объяснить старением уже здесь можно было, то людей, пьющих из пластиковых бутылок дешевое пиво Айвэн здесь пока не замечал.
— Почти пришли. Смотри, сейчас на лестницу.
Они вошли в большой, квадратов под шестьдесят, наверное, зал. Пустой, лишь двустворчатые двери в конце. «Зал торжественных событий» всплыло откуда-то из памяти. В отличие от коридоров, где полы были просто окрашены коричневой краской, здесь пол был мраморным. Затертым, правда, и покрытым толстым слоем пыли строительного мусора. Потолок — метров десять высотой, а по левую сторону — галерея с каменными перилами. На галерею вела лестница, по которой и поднимался сейчас Ирландец.
В конце галереи обнаружилась дверь. Из нее вышли двое бойцов и направились навстречу. Один из них тормознул возле Ирландца.
— Че надрываешься? Давай сюда одну.
Второй подошел к Айвэну.
— Давай, помогу. Заходи пока, располагайся. Ты в первый раз же?
Наемник кивнул и передал девочку бойцу. Тот, даже не взглянув на нее, небрежно забросил живой товар на плечо. Девочка во сне ойкнула. Айвэн с раздражением смотрел бойцу в спину.
— Ну, чего стал?
Ирландец, как всегда, улыбающийся во все тридцать два зуба, хлопнул Айвэна по спине ладонью.
— Пошли! Покажу тебе тут все.
Айвэн медленно повернулся к напарнику и неожиданно даже для себя самого, спросил:
— А с какого хрена ты вообще Ирландец?
— Чего?
— Почему, спрашиваю, окрестили тебя так?
Напарник растерялся.
— Ну-у… Рыжий потому что. Здоровый. И бородатый.
— Среди настоящих ирландцев рыжих мало. Там вообще кельтский тип распространен. Темные волосы, светлые глаза. Бледные брюнеты. А рыжие, которые встречаются — это уже наследство завоевателей. Так что ни хрена ты не Ирландец никакой.
Договорив, Айвэн развернулся и, пнув ногой дверь, вошел в комнату. Смотрящий ему в спину напарник только пальцем у виска покрутил.
За дверью оказалось несколько комнат. Одна, прямоугольная, уходила влево. Айвэн заметил в глубине дверной проем. Там была вторая комната, в которой виднелись двухъярусные кровати, на которых уже развалились двое бойцов. Напротив входной двери виднелась еще одна. Айвэн прошел через нее и огляделся.
Совсем небольшое помещение, с предбанник размером. В углу стоит стол и старое, продавленное кресло. В стене — очередная дверь. На этот раз — стальная. Явный новодел. Раньше ее здесь не было, факт. Из этой двери вышел Кант. Повозился с ключами, запирая, и повернулся к Айвэну.
— Чего кислый такой?
Кант разговаривал так редко, что наемник даже удивился его тихому, ровному голосу. Пожал плечами.
— Устал.
— Ну, так отдыхай. Кто мешает?
— Сейчас, немного посижу — и пойду. Отдыхать.
Наемник скинул рюкзак, положил его на стол. Стянул разгрузку, бросил сверху. Автомат осторожно поставил в угол. Проверил кресло — торчащих пружин, вроде, не было. Тяжело опустился, вытянул ноги. Настроение было премерзким. Хотелось занять чем-то руки. Айвэн достал нож и принялся его крутить между пальцами.
— Эй, че сидишь? Чего грустишь? — В проем высунулся Воха. — Там парни в карты собрались перекинуться, спрашивают — будешь?
— Не, спасибо, — Айвэн помотал головой. — Может, позже.
— Ну, смотри. Кант, чего там гостьи наши? — крикнул он, обернувшись назад.
— В себя приходят.
— Это хорошо. Отдыхаем, мужчины. Девок не портить, а то Рок порвет, в хлам не упиваться, в коридорах не гадить. Пойду, умоюсь.
Минут через пятнадцать про Айвэна все забыли. Из соседней комнаты слышались шлепки карг, возбужденные голоса, периодически прерывающиеся смехом.
— Сколько можно, задолбали! — крикнул кто-то. — Дайте поспать, имейте совесть.