Слушай, Алексей Фёдорович, вспомнил Александр. Что это вы с Иваном Васильевичем придумали с моим наследием на престол? А брат его двоюродный Владимир Старицкий, внук царя Василия как же? Ведь он наследник престола после Дмитрия Ивановича. Как его здоровье, кстати. Охраняете его, как я просил?
Слава богу, здоров наследник престола А по твоему вопросу скажу, что хоть и приближен Владимир Андреевич к царю и замещает его и сейчас в Москве, но не люб он Ивану Васильевичу. Не показывает он сего, но в мыслях гневен на друзей Старицких за мать свою.
Так дело то не в наследниках! Воскликнул Ракшай. Правильно ты говоришь, что дело в «друзьях» наследников. Все старые роды стремятся к власти. Да и молодые не хотят оставаться не у дел. Вон и в царёвой тысяче брожения идут. Я почему и сбежал из Москвы, что отплёвываться и отбрехиваться устал. Дел невпроворот, Россию по кускам рвут, а они земли делят. Идите и берите земли Крымские да украинские. Так нет, млять, тут друг у друга вырывают.
Правильно и ты говоришь. И не только говоришь, но и делаешь. Смотрит на Земли Ливонские царь-государь. Прирасти ими хочет.
О землях потом. Мне то что с правом на наследование престола делать?
Как это, что делать? Жить, как и раньше. Это же на всякий случай
Хрена себе, на всякий случай. То тебя убивают, а сейчас меня убивать станут. Друзья Старицких сильно расстроятся, что Владимира подвинули. Да и он, хоть вида не подаст, а злобу затаит.
Не затаит. Смирный он, возразил Адашев. А с его друзьями да мамашей его, княгиней Хованской, справимся кое как Всему придёт время.
Они помолчали. Санька время от времени недовольно дёргал головой.
Ты скажи, как с моей хворью справился? Наконец не выдержал боярин.
Александр махнул рукой.
Не бери в голову. То моё дело.
Адашев нахмурился.
Слышал я твой торг. С кем это ты? С бесом, что государь узрел?
Почти, буркнул Санька. Не важно с кем! Говорю, не бери в голову. Не велика плата за твою жизнь. Вон мне государь обещал покусителей твоих выловить и мне отдать. А я ему отдам.
Худо то, тихо прошептал Адашев. Одно дело самому врага убить, а другое врагу человеческому отдать
Не трави душу, Фёдорыч. Самому тошно, но уже ничего не поделать.
Санька вздохнул.
А-а-а! Мотнул он головой. Будь, что будет! Главное день простоять, да ночь продержаться!
Глава 7
Александр пожал плечами. Не говорить же царю, что по его опыту прошлой жизни, женщины из вневедомственной охраны применяли оружие на поражение гораздо чаще мужчин. И подкупить их было намного труднее. Единичные случаи нарушений служебных обязанностей имели место, но почти всегда женщинами влюблёнными в преступников.
В данном случае, когда деньги охраняли кикиморки, и этот фактор сходил на нет. Влюбляться кикиморки не умели. В себя влюбляли, а сами нет. Поэтому с ними было вдвое надёжнее. С кикиморками у Саньки случались заморочки, но в основном на почве того, что он лично не поддавался их любовным чарам, и они иногда вредничали, пытаясь сломить его «обликоморале».
Достроив путик и закрепив осушенные участки, его, Санькиной силой, кикиморки намерились смыться, разбежавшись по болотам, однако Ракшай упросил их остаться с ним, гарантируя сладкое житьё бытьё. Не все кикиморки согласились подписать новый контракт, но штук тридцать с ним осталось. Причем, как впоследствии понял Санька, перед ним тогда на недостроенном путике явились только те, кто попрятался именно в местных болотах. Но много его воительниц вернулось в болота Твери и Подмосковья сразу, как только Аид схитил Гарпию.
Надёжнее они и послушнее. С мужиками всегда надо доказывать своё превосходство. То и дело тебя проверяют на прочность, и телесную, и духовную. Слабости они не прощают. А бабы Те наоборот. С ними можно не рвать пупок.
А по силе? Как они? Мужи ведь сильнее! Спросил Сильвестр.
Сильнее, но не ловчее. Эти и были выученные воинской мудрости, да я их выдрессировал. Почитай три месяца гонял в хвост и в гриву.
В хвост и в гриву, это ты молодец, захихикал Сильвестр. Хорошо обучил.
Да ну тебя, старче! У тебя всё одно на уме!
Так правду говорю! Давно такого я себе не позволял! И с другими бабами
вряд ли получится! А с этими кудесницами Я до сих пор весь горю. И сил, словно прибавилось, а не убыло.
Хватит о бабах! Озлился царь. Ты, Сильвестр, словно и впрямь ума лишился. Не мешай! Деньги счёт требуют!
Духовник обиделся и вышел из хранилища, а Александр мысленно улыбнулся. Это он намекнул кикиморкам, чтобы они проявили себя особо с царским духовником. Заласкали б его до умопомрачения, поднимая его естество и держа член в постоянном тонусе. То, что они это могут, Александр убедился на себе. Кикиморки долго пытались держать в тонусе Санькин уд, рассчитывая, на то, что поработят его, и заставят себе прислуживать, но Александр не поддался искусительницам. Хотя, откровения ради, медитировал он в попытках ослабить напряжение в чреслах долго.
И так, получается, что в таможенных кладовых у тебя уже пятьсот двадцать восемь рублей? Откель?
Вот, государь проходные товарные книги. Вот цена товара заявленная, вот с неё пошлина, вот взвеси, вот пересчёт, вот недоимка. У Ивангородских и Ямских купцов с немцами сговор. Немцы занижают цену на ввозимый товар и количество, чтобы получить пошлину меньше, а потом продают нашим купцам дороже. Мы подставили своих купцов, а те донесли о воровстве. Но денег тех в казне ещё нет. Не стали мы обирать купцов немецких. Токма расписки Ганзы лежат. Показать? Всё по установленным тобой, государь, правилам.