Ссадины на руках и ногах уже тоже скорее похожи на давнишние. Хотя про них-то я точно могу сказать, что они были свежие еще тогда, когда этот ор Файр нес меня по лестнице храма.
А, готова уже, старушка все же заходит за занавеску и бросает на меня едва ли заинтересованный взгляд. Я за котелком. Давай заканчивай любоваться собой и пошли чай пить.
Она, шаркая, снова скрывается за занавеской, а я, бросив последний взгляд на свое отражение, собираю старую одежду, которая, как я сейчас понимаю, жутко пахнет гарью, тоже покидаю ванный закуток.
Потом вычерпаешь и чан помоешь, даже не поворачиваясь, говорит старушка. Тут водопровод посредственный и только у богачей.
Тут? Водопровод? Ее какие-то слова, полунамеки, все чаще наталкивают меня на одну совершенно определенную мысль. Может ли она быть
Вот, давай, сюда одежду да сапоги кидай, она показывает на отверстие, в котором горят дрова. Да не бойся, хлеб я уже достала.
Я подхожу ближе к огню, и тут меня накрывает паникой и резкой головной болью.
Крик. Плач. Запах гари и нестерпимый, обжигающий жар. Закрываю нос рукавом и осматриваюсь. Но вокруг там ярко и горячо, что даже глаза открыть больно. Где-то рядом раздается жалобный писк: Мама!
Эй, милая, старушка похлопывает меня по щекам, придерживая так, чтобы я не свалилась с табуретки. Ну-ка ты чего удумала? Давай-ка мы с тобой позавтракаем, и ты мне все-все расскажешь.
Я благодарно заглядываю ей в блеклые глаза, от которых веером расходятся морщинки. Надо же А раньше ведь она наверняка часто улыбалась.
И мне так нестерпимо хочется сделать так, чтобы она улыбнулась, что я готова сейчас на что угодно.
Мне нечего рассказывать, я пожимаю плечами и хочу подняться, чтобы помочь старушке, но она останавливает меня рукой. Честно говоря, я не помню даже как меня зовут. А уж что тут происходит вообще не имею никакого представления.
Старушка останавливается на мгновение, осматривает меня с ног до головы, а потом скрывается в неприметном проходе за печкой. Оттуда слышно шебуршение, стук от чего-то упавшего и тихое ворчание.
На, надень, а то сейчас как нагрянут посмотреть, что за несчастную я в работницы отхватила, так не светить тебе своими прелестями, вздыхает старушка и протягивает мне стопку одежды.
Я послушно беру и ухожу снова за занавеску.
Честно говоря, чтобы разобраться во всем этом, приходится поднапрячься. Рубаха, панталоны, чулки, нижнее платье, верхнее платье Я мало что помню из прошлого, но судя по тому, что старушка заставила предать сожжению, там с нарядами определенно проще.
Последним этапом мучаюсь со шнуровкой на спине.
Замечаю одобрительный взгляд старушки, когда она показывает жестом на табурет за скудно накрытым столом. Хлеб, картошка да деревянные кружки с травяным чаем. Впрочем, не мне сейчас жаловаться.
Я Эйну, говорит старушка, разламывая пополам ломоть свежего воздушного хлеба. Это то, то
осталось от моей пекарни и моего дела. Ну Сколько сил, столько и работы. Больше было бы заказов не сдюжила бы.
Я еще раз оглядываю помещение. То там, то тут взгляд цепляется за то, что на самом деле когда-то вещи были новыми и дорогими. Но пришло в запустение.
А я
А ты зеркало, перебивает меня Эйну.
Я медленно киваю.
Как ты узнала? спрашиваю я и тоже отламываю хлеб.
Не один день на свете живу, уклончиво отвечает она. Как давно ты уже зеркало?
По моим прикидками не более суток, усмехаюсь я.
Складка между бровей Эйну становится глубже, и она пристально смотрит на меня.
Ближайших храм в столице. Столица в половине дня пути, не меньше. Он что, не завершил привязку? она внимательно смотрит на меня и медленно жует, по-старчески причмокивая.
Вспоминаются слова того в белом камзоле: Даже закреплять потоки магии не будешь? Если она про это, то получается, что
Мотаю головой:
Он меня сразу отправил в Обитель Обреченных
На губах Эйну появляется недобрая ухмылка:
Ну тогда, моя милая У нас есть только один вариант
Глава 8
Маги всегда чувствуют свои зеркала, где бы они ни находились, объясняет Эйну. Но только в том случае, если завершена привязка. Считай, что тебе повезло.
И часто Привязывают? Вот берут совершенно незнакомых женщин и сразу я прячу смущение во взгляде тем, что пялюсь на то, как моя ложка медленно перебирает кусочки картофеля.
Погоди старушка замолкает. Ты чего там подумала насчет привязки?
Поднимаю глаза, а сама чувствую, что уши горят, как будто их снегом натерли. А как слова ора Файра можно было еще истолковать?
Ух ты, негодница, посмеивается Эйну. Не этим местом он закрепляет. Руны маги рисуют на спинах своих зеркал, привязывая к себе не только душу, но и тело. Но дело это небыстрое, потому что руна рисуется магией. Спешил твой маг куда-то. Ну да ладно, нам же на руку. Давай заканчивай завтрак, да сделаем все по уму.
Картошка мягкая, ароматная, даже несмотря на то, что без масла. Но я почти не чувствую вкуса, потому что волнуюсь.
Эйну, я совсем ничего не знаю об этом мире, произношу я, ковыряясь в тарелке. Но при этом я на удивление легко приняла тот факт, что я смогла перенестись в другой мир. Хотя сейчас я практически уверена, что там, где я жила, это считалось невероятным.