Генерал стал рассказывать, какой яркой и красочной была эта планета до вторжения звергов, словно он был здесь лично.
в итоге пропало всё. Смерть теперь окружает нас. Быть палачом не просто получить знания. Быть палачом сражаться за жизнь. Защищать слабых. Даже если генерал замолчал, но спустя некоторое время продолжил: Даже если по ту сторону правды окажется близкий тебе человек, кадет. Вот наша основная задача. Палач не обратит своё орудие против беззащитного, чтобы подчинить себе.
Мы лишь орудие в руках альянса? Впервые до меня стало доходить осознание, что не на все планеты были отправлены дипломаты для заключения договора на вступление в союз. На некоторые входили элитные воины альянса, палачи и армия. Мой отец был тогда на Ксеноне. Защищал ли он его? Или порабощал?
Вижу, в твоей голове появилось немало правильных вопросов. Никого не слушай, кадет, вот мой тебе совет. Верь лишь собственным выводам, основанным на знаниях. Я утомился и должен отдохнуть. Если захочется узнать что-то ещё о базе, то можешь найти меня в штабе. Завтра вы отправитесь обратно. Мне хочется верить, что хотя бы один кадет сделает верные выводы из этого небольшого приключения. Если всё так, значит, не зря мы сидим здесь и охраняем базу.
Генерал ушёл, оставив меня одну.
Ксавьер знал больше, чем говорил, и мне хотелось узнать у него, как поступили с его планетой. Я была уверена, что отец защитил Ксенон, но что если всё не так? Когда я была маленькой, мама часто спорила с отцом и говорила, что такие методы приведут лишь к войне я не понимала, какие именно, а теперь сердце сдавило. Часть планет присоединили к альянсу силой? Вот почему капитан Рейган так ненавидел меня и моего отца?
Стоя в одиночестве на огромной высоте, я думала, насколько хрупка жизнь, и как тяжело удержаться за неё. Стали бы ополченцы просто так нападать на альянс, зная, что могут проиграть? Они пытались защититься?
Аю покажи мне воспоминания, обратилась я к искусственному интеллекту, желая увидеть тот момент, когда впервые ощутила на себе всю мощь отцовского гнева.
Перед глазами появилось воспоминание, от которого кровь закипела в жилах.
Папа, почему вы держите того мальчика в клетке? Он сделал что-то плохое?
Снова покидала дом? Я запретил тебе выходить, Тессария! Тебя не касается моя работа. Этот мальчишка шпион, из-за которого мы потеряли многих воинов. Ему грозит самое серьёзное наказание. Он не переживёт предстоящую порку. А ты сиди дома и не смей выходить.
Сжав ладонь в кулак, я смотрела на собственное воспоминание, и слёзы невольно потекли по щекам.
Держи! прошептала я, пробравшись ночью через спящих охранников к клетке, в которой держали шпиона. Мальчишка был не многим старше меня. Избитый, весь в кровоподтёках, он глядел на меня, как загнанный в угол зверь. Мне пришлось переодеться в наряд прислуги, чтобы пробраться к нему. Что-то не позволяло спокойно заснуть. Мне было так мало лет ещё ребёнок, но я не могла смотреть на чужие муки. Я знала, что он умрёт во время утреннего наказания, потому не могла спокойно заснуть, и решила помочь, уверенная в том, что мама поддержала бы меня.
Что это? спросил мальчишка, с опаской глядя на половинку кулона, подаренного мне мамой.
Он поможет тебе выдержать боль! Мама обещала, что он придаст сил. Возьми. Я разделила его с тобой. Завтра будет твоё наказание. Если выживешь, сможешь уйти. Этот камень поможет тебе. Сжимай его в своей руке. Он поглотит часть боли и придаст тебе сил.
Мальчишка принял кулон, хоть и не доверял мне.
С чего тебе помогать мне?
Ты ребёнок, как и я Сомневаюсь, что ты на самом деле смог бы сделать что-то плохое. Прости, мне нужно уходить.
Воспоминание исчезло, а следом появилось другое. У меня всё внутри перевернулось, ведь это был первый раз, когда я увидела отца в такой ярости.
Отец отвесил мне пощёчину, от которой я отлетела в сторону и упала. Из носа потекла кровь, но это никого не волновало совсем никого. Мрачный как грозовая туча, отец надвигался на меня.
Это ты помогла ему? Конечно, ты! Отдала половину кулона матери! Мелкая дрянь! В таком случае его боль ты разделишь тоже! Тридцать ударов плетью ей и не жалейте!
Охранник отца схватил меня за шкирку, волоком вытащил на улицу и поспешил привести в действие наказание. Казалось, что умру на месте. Я не плакала, только до крови разжёвывала губы и мысленно молила мамочку забрать меня к себе. Каждый удар наполнял отчаянием всё сильнее. Я теряла сознание, но быстро приходила в себя. Плеть вонзалась в детскую плоть, разрывая её на части, но камень помог. Наверное, я бы умерла от боли, если не он. Истекая кровью, я не могла даже встать на ноги, а отец велел забросить меня в комнату, лишённую гравитации.
Если выживет, я прощу её! сухо отчеканил он.
И я выжила. Но вместе с жизнью, данной мне как второй шанс, в груди появилось новое, незнакомое мне раньше чувство, глубокая ненависть к родному человеку.
Тавертон! послышался голос капитана Рейгана справа.
Аю, убери воспоминания, попросила я хрипящим голосом, вытерла слёзы со щёк и обернулась.
Капитан. Я снова пропустила что-то? стараясь дышать глубже и скрыть слёзы, спросила я.