Да я понятия не имела, что с этой Мигной не так! Преэклампсия? Или это что-то другое?
Да сделай уже хоть что-нибудь! взмолилась мать, почти такая же бледная, как её лежащая на постели дочь.
Спокойно, Тая. Лана это уже делала Нужно просто довериться памяти тела. С чего там начинают лекари? В голове было пусто, только оглушающе громким метрономом бухало сердце.
Ланка, принялся трясти меня за плечи Грег.
Отвали, рявкнула я и шагнула
к Мигне, оголила напряжённый живот и нарисовала на нём единственное заклинание, которое смогла вспомнить обезболивающее.
Девушка выдохнула спокойнее и затихла.
Ты что сделала? Убила её? взъярился вдруг Грег, сбивая с мысли.
Обезболила, зло огрызнулась я, отчаянно паникуя.
Грег, уйди! неожиданно твёрдым голосом приказала мать Мигны и с надеждой посмотрела на меня: Что с ней?
ДА ОТКУДА МНЕ ЗНАТЬ?!?
Да, откуда?..
Я зажмурилась, выискивая в воспоминаниях Ланы подсказку. Не сразу, но уцепилась за диагностическое заклинание и с облегчением нарисовала его на выдающемся животе. Если бы ещё не икота
Отслойка плаценты! радостно воскликнула я, наконец разобравшись в ворохе чужих знаний.
Мою радость никто не разделил. Руки заметно тряслись, а тошнота так и не отступила бултыхалась во мне где-то в районе диафрагмы, но я старалась смотреть не на постель, а на лицо Мигны и её живот. Большой живот, в котором сейчас замерли от ужаса сразу два нерождённых младенца. Они ещё ничего не понимали, но прекрасно ощущали, насколько плохо их маме.
Вместе с дурнотой и икотой навалилась ещё и жалость, огромная и удушающая.
Ладно, сдаваться рано. Мигна пока жива, а я вроде как даже в обморок не падаю
Следующие полчаса я дрожащими руками рисовала на барабаном натянутом животе магические узоры прямо поверх проступившей ниже пупка тёмной полосы. Я словно погрузилась в тело больной мысленно потянулась к лопнувшим крупным сосудам и помогла телу их закупорить, затем поспособствовала выводу из организма продуктов распада. К счастью, площадь отслойки была небольшой и у меня получилось прирастить её обратно. К двойному счастью, сил хватило, а почки у пациентки выдержали. Напоила её терпким кроветворящим зельем и наказала её матери давать побольше сладкой воды.
К моменту, когда жизни Мигны и её малышей ничто не угрожало, я настолько выбилась из сил, что даже встала с трудом слишком истощилась магически. Голова кружилась, а в ушах стоял противный писк, зато я могла гордиться собой: не просто спасла три жизни, меня даже ни разу не вырвало в процессе!
С улыбкой облегчения я подхватила корзинку и, пошатываясь, вышла из комнаты больной.
Грег нервно грыз ногти в тускло освещённом коридоре и вскинулся при виде меня.
Она стабильна. Отвези меня, пожалуйста, домой.
Совсем девка ошалела? раздалось справа, и из тёмной комнаты проступил силуэт старосты. Какое домой? Ночь на дворе. Спать будешь здесь. Дроги́м тебя проводит.
Дрогим это тот самый непутёвый сынок, которого староста прочил Лане в мужья?
Хорошо, сдалась я.
Какая разница, в которой из чужих постелей спать? Что в избе, что здесь я была одинаково далеко от родного ортопедического матраса. А так заодно осмотрю Мигну утром, чтобы убедиться, что с ней всё хорошо.
В коридоре появился третий силуэт, на полголовы выше рослого Грега. Дрогим тоже пошатывался то ли от волнения, то ли от недосыпа, то ли от усталости. Этой ночью спать не пришлось никому: хоть дом и погрузился в ночной мрак, звуки ясно давали понять, что его обитатели на ногах.
Дрог, поухаживай за Ланой, нарочито громко и медленно проговорил староста. Она твоя будущая невеста. Будь с ней ласков.
Эти слова мне не понравились, как не понравилось и невнятное мычание Дрогима в ответ. Он что, пьян? Хотя запаха перегара нет
Дрогим подхватил меня под локоть и поволок за собой. Пока что лаской не пахло, но я не стала упираться, слишком ошарашенная и уставшая от всего произошедшего за сегодня. По телу разливалось странное онемение то ли результат магического переутомления, то ли просто запоздалого шока. Даже нервическая икота наконец унялась, и я вздохнула спокойнее.
Сюда, пробурчал амбал, втягивая меня в тёмную комнату.
Единственное окно плотно закрыто ставнями, а источник света в коридоре он загородил собой, встав в дверном проёме, плечами касаясь обоих косяков. Его лицо находилось в тени, так что я толком и разглядеть его не могла.
В комнате была лишь одна полутораспальная кровать, даже в темноте выглядевшая не особо опрятно и навевавшая мысль о постельных клопах и энурезе. Зря я не настояла на том, чтобы меня домой отвезли
Раздевайся, вдруг потребовал амбал, отчего по телу прокатилась волна то ли страха, то ли неприязни. Унявшаяся было икота снова вернулась.
Пожалуйста, ик, закройте дверь. С той стороны, ик, как можно твёрже попросила я.
Амбал дверь закрыл, только не с той, а с этой стороны.
Стало очень темно, очень тихо и очень страшно. Особенно когда он нетвёрдо шагнул ко мне и снова потребовал:
Раздевайся!
Пахнуло чем-то
неуловимо знакомым. Для Ланы, не для меня. Для меня пахнуло угрозой изнасилования.
Это что ты тут вздумал учинить? воскликнула я, вскипев от возмущения. Я твою сестру только что спасла, неблагодарный ты говнюк! А ну пошёл отсюда вон, и чтоб я тебя больше никогда не видела!