Я вырос здесь, сказал Габино, когда официантка ставила перед Стефано очередной стакан, ты приезжий, Стефано. Ты не понимаешь здесь ни черта. А я вырос в этом городе. Это мой дом.
А я вырос в Палермо, ответил Стефано и сам удивился тому, какой злостью были наполнены его слова, чёртова война смешала мой город с дерьмом. Но это не значит, что я полный идиот.
Он залпом осушил стакан и начал вставать, но Габино поймал его за руку и заставил опуститься назад.
Не злись, сказал он, давай выпьем ещё.
И они выпили ещё, и снова завели какой-то бестолковый разговор, так что домой Стефано вернулся уже в шестом часу утра Габино подвёз его до угла.
Дальше сам, хохотнул он, а то соседи решат, что ты спишь со мной.
Стефано кивнул, выбрался из машины и, пошатываясь, направился домой.
Лифтёр тихонечко дремал в углу, и Стефано не стал его будить поднялся по лестнице на свой этаж и, не раздеваясь, пробрался в спальню, где рухнул на кровать и без единой мысли провалился в сон.
Проснулся он ближе к двенадцати солнышко весело заглядывало в окошко сквозь полупрозрачную пенку штор.
Какое-то время потребовалось ему, чтобы прийти в себя, подняться на ноги и двинуться навстречу новому дню.
Джессика! окликнул он девушку, заметив светлые пряди волос, разметавшиеся по диванной подушке. Доброе утро.
Джессика не отозвалась.
Стефано прошёл в ванную и, сбросив с себя пропотевшую и пропахшую скотчем одежду, забрался в душ. Тугие струи воды ударили по загривку, и Стефано замер, наслаждаясь. В голове по-прежнему стоял гул.
Наконец, выбравшись из ванной и обмотав бёдра полотенцем, он вернулся в комнату, намереваясь достать из комода свежее бельё. Джессика оставалась на том же месте, только рука её упала с края дивана вниз.
Джесси осторожно произнёс Стефано и, углубившись в гостиную, сверху внизу взглянул на неё. Девушка лежала, откинув назад голову, будто спала. Только ни тени дыхания не колебало её грудь. Рядом с диваном на полу, там, куда опустилась тонкая рука, валялась на боку корзина, полная алых роз.
Стефано провёл языком по губам.
Джессика позвал он скорее машинально, чем ожидая, что она откликнется. Затем присел на корточки и, наклонившись к корзине, потянул красную открытку, украшавшую букет. В следующую секунду раздалось шипение, и блестящее длинное тело рванулось к нему.
Вот дерьмо! выдохнул Стефано, чудом успев перехватить хищника за шею, и теперь глядя в маленькие чёрные блестящие глаза. Раскинув радужный капюшон, кобра выбрасывала вперёд
длинный острый язычок и с ненавистью смотрела на него.
Стефано рванулся к окну и, открыв форточку, вышвырнул туда змею, а затем вернулся и снова поднял с пола упавшую открытку:
«Самому упорному из наших друзей. Мы наблюдаем за тобой», значилось в ней.
*Святые ветры, благословенный шторм
17
Не волнуйся, Доминико закурил. В эти дни сигара почти что не покидала его рук, всё будет хорошо.
Он затянулся и задумчиво посмотрел в окно.
Они встретились в небольшом ресторанчике «Траттория Паскуале», располагавшимся в получасе езды от отеля «Гранд континенталь», хотя для этого не было особых причин Доминико просто пригласил Дель Маро, сказав, что хочет посидеть и поговорить ни о чём а может быть, выпить за будущий успех.
И хотя встреча эта, казалось бы, не имела никакого отношения к профессиональным делам, оба пришли со своими помощниками рядом с Доминико сидел Лоренцо Фебини, рядом с Дель Маро Вико Тапарони.
Когда всё будет сделано, приезжай ко мне, сказал Доминико, тебе понравится в Манахате.
Так около получаса они просидели и проговорили обо всякой ерунде, а потом с радостными улыбками вместе со своими спутниками вышли на Двенадцатую авеню.
К своему великому сожалению, Дель Маро даже не догадывался о том, что на соседней улице его уже поджидали люди в шляпах, низко надвинутых на лицо. На одном из перекрёстков Двенадцатой авеню они вышли ему навстречу и выхватили из карманов пистолеты. Дель Маро тут же бросился бежать к стоявшему на противоположной стороне улицы такси. Вико Тапарони, увидев убийц, ехидно улыбнулся и как вкопанный остался стоять на тротуаре.
Он видел, как те догнали его шефа, как выпустили в него заряд пуль. Дель Маро, залитый кровью, свалился на асфальт.
Всё это время Доминико стоял, прижавшись спиной к стене и наблюдая за происходящим, но ни он, ни Вико, ни люди, сопровождавшие их, не сделали ничего.
Когда же стрельба закончилась, Вико подошел к лежащему на мостовой телу, наклонился, чтобы проверить пульс, и со вздохом возвёл очи к небесам, туда, где слабо мерцала над горизонтом спираль Ветров.
Santi i Venti, произнёс он, да упокоят Ветра душу друга моего.
Таскони, покинув своё укрытие, кивнул и, протянув руку, пожал протянутую ему в ответ ладонь.
Это такое горе, говорил он спустя полчаса, когда патрульные допрашивали его, он был двоюродным братом супруги моего брата, можете представить себе? Какое это несчастье для меня
Детективы опаздывали, а его, как одного из главных свидетелей, не хотели отпускать, пока не начнётся настоящий допрос.
Наконец, вторая полицейская машина затормозила рядом с ним, и, к немалому удивлению Доминико, из неё вышли двое сначала малознакомый ему коп, который тут же представился: