-Что за глупости? я тряхнула головой, так что каштановые кудри рассыпались по плечам. Наоборот. Вернусь, а ты тут с женой, детишками и целым хозяйством, уже сколотил огромный домище.
Вильям фыркнул.
-Неплохая перспектива, да Ханна? Ты стражница, я - при деньгах.
Он привычно убрал прядь моих волос от лица, чтобы заглянуть в глаза.
На самом деле, мы давно решили, что наш маленький летний роман закончится, как только я уеду учиться. Ни я, ни Вильям не видели для нас настоящего будущего.
Я не могла ничего обещать, а он не хотел ждать меня несколько лет. Вильям больше всего любил наш родной дом. Как его отец, он желал создать большую семью и свою ферму. А я мечтала поступить в Академию Стражей. Наши дорожки не совпадали, как ни крути.
Только вот расстаться оказалось сложнее, чем я ожидала. Он прикоснулся своим лбом к моему, щекоча жарким дыханием. Тяжело выдохнул. И отстранился, улыбаясь. Пригладил мои волосы, вытащив какой-то листик.
-Еще увидимся, Ханна, - сказал он нарочито весело. И глазом не успеешь моргнуть, - передразнил меня. Я молчала.
Он поцеловал меня в лоб, легко-легко, словно во сне Я сжала его горячие ладони на прощание, чувствуя, как к горлу подкатывает невольный комок.
И Вильям ушел. Не оборачиваясь, не помахав на прощание. Побоялся показать мне настоящие чувства. Неужели думал, что я его засмею?
-Вот и всё, - я часто заморгала и вытерла влажный нос рукавом. Надеюсь, нас никто здесь не видел. Особенно - мои назойливые братья.
Осторожно оглядываясь, как воришка, я выбралась из-под дерева.
-Ханна! мой старший брат, Эндрю, схватил меня за рукав, едва я подошла к крыльцу. Я испуганно ойкнула. Идем скорее! Все уже собрались.
Он потащил меня к двери, как котенка, и втолкнул в открытые двери.
- Ханна, наконец-то! Мы оставили тебе место.
Эндрю заботливо отодвинул стул, яркие голубые глаза подозрительно улыбались.
-Даже не смей! - строго сказала мама, еще на подходе распознав шалость. Не сегодня.
-Я и не думал, - обиженно фыркнул братец, незаметно убирая со стула вышитую подушечку и неловко пряча за спину. Я успела заметить, что там что-то блеснуло. Булавки? Да, кто-то с годами совсем не меняется.
-Наша сестренка стала совсем взрослой, - сладко пропел Филипп, мой второй брат. Свела с ума всех деревенских парней. - Он вытянул губы трубочкой и сделал вид, что поправляет руками пышную грудь.
-Филипп! возмутилась мама. А папа напротив рассмеялся.
-А я то что, - брат хмыкнул и кинул в меня непонятно откуда взявшийся бумажный самолетик, попав прямо в лоб.
-Оу! взвыла я, пытаясь поймать падающую бумажку.
-Не благодари, сестренка, это записка от твоего ненаглядного Вилли. Любовное письмо, добавил он громким шепотом, и уже все за столом покатились с хохоту.
Отчаянно краснея до кончиков ушей, я все же развернула самолетик, невольно затаив дыхание. Записка была очень короткой:
«Легкой дороги, удачи на вступительных. Буду ждать твоего возвращения на каникулах. В.»
Я закусила губу. Жест романтичный, не поспоришь.
-А заулыбалась то как! снова прыснул Филипп. Ох! Эндрю, зачем ты наступил мне на ногу?! вскинулся он.
-Тише мальчики, давайте ужинать, иначе вся еда остынет, - успокоила их мама. Она ласково провела рукой по моим пышным волосам.
Я знала, что она всегда мечтала о дочери, пусть и не родной. И тепло улыбнулась в ответ.
Глава 2. Под парусами
Вскоре мы с отцом увидели небольшую бухту и голубоватые мачты пришвартованных кораблей. Над нашими головами с криками носились чайки.
Пристань встретила нас шумом и холодом, несмотря на поднявшееся над горизонтом солнце. С воды то и дело налетали порывы ледяного воздуха, принося с собой мелкую водяную взвесь. Она мокрым туманом
оседала на лице и волосах.
-Вон твой корабль, - папа показал на ближайшее судно под серо-синим парусом.
Мы довольно быстро, но тепло попрощались. Папа был на удивление немногословен, потрепал меня по макушке, ероша волосы. Сунул в руки сверток с едой, приговаривая, что дорога долгая, а он совсем не голоден.
Уже одна, я спустилась к причалу, настороженно озираясь и внимательно наблюдая за множеством новых лиц. Все вокруг были заняты какими-то делами, куда-то бежали, опаздывали. Долговязый юноша в фартуке едва не сбил меня с ног.
Я обернулась, на прощание махнув папе рукой: маленькая фигурка все еще стояла на холме, держа поводья обеих лошадей.
У входа на корабль дежурил матрос с густой рыжей бородой. Он быстро окатил меня взглядом, приметив рюкзак.
-Имя! гаркнул он прокуренным голосом, вытаскивая засаленный блокнот.
-Ханна, - выпалила я, едва не вытянувшись по струнке. Ханна Фернборг.
-Угу, - он написал нечто неразборчивое, мало похожее на мое имя. Пять серебряных.
Я молча протянула заранее приготовленную плату. Деньги блеснули на солнце и мгновенно исчезли где-то в бесчисленных карманах пираой, матроса. Он изобразил что-то отдаленно похожее на очень извращенный реверанс и подвинулся в сторону, пропуская меня.
Корабль мягко покачивался. Я выбрала верхнюю палубу, за капитанским мостиком. Здесь не было сидений, но можно было устроиться прямо на полу, облокотившись на перила. Отсюда открывался прекрасный обзор. Вон за теми холмами пряталась наша деревня. Люди, должно быть, только просыпаются и готовятся встретить новый день. К горлу неожиданно подкатил комок, а в глазах защипало.