Оковы сонного бархата
Пролог
Поджав губы, я остановилась прямо напротив стола Кайла. Он, не мигая, смотрел на меня. Смотрел спокойно, даже как-то понимающе. Ненавижу это.
Я тоже пойду, безапелляционно заявила я, не разрывая зрительного контакта.
Зайдешь позже, уголок его губ слегка дернулся, но тон остался спокоен.
Ну конечно, сквозь зубы процедила я, оглядывая ухмыляющихся мужчин, восседающих в его кабинете. Почти все они смотрели на меня снисходительно. Вы же так заняты. Разрабатываете стратегию, да? Сидите на заднице ровно, вместо того чтобы действовать? Как и тогда. Ничего удивительного.
Говоря это, я пробежалась пренебрежительным взглядом по лицам некоторых капитанов.
Выйди, Кайл поднялся из-за стола, сверля меня тяжёлым взглядом. Поговорим позже.
Нет, сейчас! Я почувствовала, как по пищеводу поднимается злость, готовясь вот-вот вырваться наружу. Это МОЙ дом. И я останусь на этом чёртовом совете, потому что здесь моё место.
Кайл не отвел взгляда. И я тоже. Чувствую, что капитаны наблюдают за нами. Однажды им придётся выбрать нового главу. И им буду я. Пусть уже сейчас привыкают к этому. Пусть смотрят, как их лидер ничего не может мне сделать, несмотря на угрозы.
Пошла вон, все так же спокойно, не повышая голоса, говорит Кайл. Вот только я улавливаю ледяные нотки, и меня обдаёт морозом, а по коже бегут мурашки.
Я знаю, что это значит. Знаю, что скрывается за этим ледяным спокойствием, которое на самом деле порог к бешеной ярости. Это для остальных ничего не изменилось. Но я-то понимаю разницу между спокойным Кайлом и ледяным Кайлом.
И ничего не могу с собой поделать. Отсутствие его реакции распаляет ещё больше, и моя гордость свирепо скалит зубы, несмотря на холод, которыми веет от этого опасного мужчины. И я не смогла удержать себя в руках:
Или что? сужая глаза, прошипела я, вглядываясь в напряжённое лицо главы мафии.
Хотелось высказать ему всё, но моей смелости хватило только на два последних слова, прикрытых наглым вызывающим тоном. Сердце же в груди танцевало чечётку. Но я не могу отступить. Только не теперь, только не перед нужными мне свидетелями.
И он не отступится. Он тем более не может. Я это понимаю и почти готова к последствиям за свою дерзость.
Кайл медленно обходит стол, словно давая мне время передумать и сбежать.
Раз ты настаиваешь, коротко бросает он, приближаясь, останься и сделай, что должна.
Он стучит пальцем по своей рассечённой кровоточащей брови, а меня трясет, когда я вижу сверкнувший в руках Кайла аккуратный и до боли знакомый стилет. Псих! Он же несерьёзно?..
Что угодно: пусть взорвётся, пусть накричит, выкинет за шкирку из кабинета. Пусть даже ударит! Но только не это. Он же не заставит?.. Он же не сделает ЭТО со мной прямо здесь, при всех?
Глава 1. Уже не дети. Часть 1
Её больше нет.
Так мне сказал вчера отец. Брат старался не плакать. Ему уже десять, поэтому он старался. Но тоже плакал. Вчера я уснула, даже не заметив этого, а сегодня меня с утра пораньше вели куда-то вместе с братом. Обычно в это место ходил только он. Мама не хотела, чтобы я ходила.
Но теперь я иду.
Всё как в тумане. Я не помню, как и куда нас везли. Не помню, кто вёз. Не помню, как долго. В памяти только слепящие лучи солнца, поднимающегося из-за горизонта. И пелена слёз.
И вот мы в каком-то большом-большом помещении. Меня уже трясёт от тихих рыданий. Привёзший нас взрослый сдаёт на руки ещё одному взрослому. Суровому, высокому. Страшному. Вокруг носятся другие дети. В основном мальчики. Многие старше моего брата. Но мне всё равно. Я просто реву.
Реву, когда все выстраиваются в одну линию по команде. Все, кроме меня. Я стою там же, где и стояла, вытирая глаза руками. Реву, когда суровый дяденька обращается ко мне по имени. Реву, когда брат выскакивает из строя, извиняется за меня и тащит на место рядом с собой. Реву, когда мне велят замолчать. Реву, когда все вокруг
смеются. Мне всё равно. Её больше нет. И я реву.
Суровый дяденька вдруг вздыхает, берёт меня за руку, отводит в сторону и говорит сидеть на скамейке. Я киваю, но продолжаю реветь.
Остальные дети начинают заниматься, и через время я отвлекаюсь на них, следя за каждым движением, и умолкаю. Мой брат кажется таким неловким рядом со старшими мальчиками. Он часто отстаёт в беге, не может поднять тяжести, промахивается, когда метает ножи и еле-еле использует свою способность больше двух минут.
Никого из этих детей я не знаю. Я всегда играла только с братом. В моём мире всегда был только он, отец, мама, наш дворецкий, моя няня и учитель. И больше никого. А тут столько детей.
Но... разве это имеет смысл, если её больше нет?
Вспоминая об этом, я снова принимаюсь плакать. Но совсем скоро бумажные платочки у меня кончаются, а на щеках настывает липкий солёный слой слёз и соплей. И я в один миг прекращаю, неотрывно следя за тем, как высокий худой мальчик с чёрными волосами идеально точно метает ножи в цель. Его густые брови нахмурены, взгляд сосредоточен, движения собранные и чёткие. Он метает один нож за другим, попадая каждый раз в центр мишени. Другие мальчики смотрят за ним, радуясь и хлопая в ладоши. И мой брат тоже.