Пушкин, Александр Сергеевич, отозвался глава делегации. Посланник Его Величества. Действительный статский советник.
Литта, Степан Юльевич, граф и титулярный советник.
Безобразов, Пётр Романович. Надворный советник.
Как я рад тебя видеть, Саша. заметил посол. Совсем вырос. Я знал, что из тебя выйдет толк, когда другие не верили. И кто оказался прав?
И я рад видеть вас, Апполинарий Петрович. Таша просила передать вам свое глубочайшее уважение и восхищение.
Полно, полно! засмущался добродушный господин, покраснев от удовольствия. Вы знаете, господа, обратился он к Степану с Безобразовым, ведь я рос в семье Гончаровых у благороднейшего Афанасия Николаевича. Какой был человек! Эх. Невосполнимая утрата. Скорблю вместе с тобой, Саша.
«Вот как. Тогда понятнее, подумал
Степан, но черт возьми! И здесь "все свои».
Представитель Османской стороны был менее доброжелателен, обходясь сухими и резкими фразами. Покончив с формальностями, посол пригласил всех к себе, озаботившись предварительно вопросом сохранности доставленных ценностей.
Здесь были посольства Англии, Франции, Австрии, России, их канцелярии и почтовые конторы, магазины европейцев, цирк, театр, дом греческого Патриарха, кофейни, гостиницы и многое другое.
Кусочек Европы в столице исламского мира! комментировал Бутенёв. Одно лишь неудобно улочка столь узка, что двум экипажам не разминуться.
А каковы здесь люди? заинтересовался Пушкин, во всё глаза разглядывая пеструю толпу странно одетых людей в костюмах из смеси турецкого и европейского платьев.
Плуты. засмеялся посол. Мошенники. Но как иначе? Восток. Знают, что без них новичкам не разобраться ни в чем. Тем и пользуются. Здесь сущий сброд со всех концов христианского света. Французы, итальянцы, немцы, представители всех славянских народов, греки, шведы, испанцы, англичане, и всё это живет здесь со времен генуэзцев, перемешиваясь друг с другом и турками. Есть ещё церковники, иезуиты, капуцины, да кого только нет. Турки их не любят, так и зовут перотами, считай прохвостами.
Его сиятельству понравится. буркнул Безобразов. Все сделали вид, что не расслышали.
Дом посла выглядел снаружи помпезно и уютно изнутри.
Я непременно представлю вас остальным служащим, но после. Попросил их прогуляться до вечера по местным базарам, уж простите. К тому же расположиться вам лучше всего здесь. Если вы не против.
Не стесним ли мы вас, Апполинарий Петрович? запротестовал Пушкин.
Наплевать. с посла в одно мгновение слетело добродушие. Зато живее будете. И то бабка надвое сказала.
Всё так серьёзно? поинтересовался Степан, решив наконец, что раз он тут граф и кошелёк, то и нечего мяться.
Да, ваше сиятельство, серьёзно. Совершенно непонятно чего ждать.
Если бы вы оказали любезность ввести нас в курс дела. попросил Пушкин.
Само собой, Александр, я введу вас в курс дела. фыркнул посол. Это моя прямая обязанность и долг. Но для начала вы должны отдохнуть. Законы гостеприимства в Порте не отличаются от наших по существу.
Мы ничуть не устали, Апполинарий Петрович, соврал Пушкин, я ведь вижу, что вы разрываетесь между этикетом и необходимостью. Уверяю вас, для нас нет такого этикета, который не уступит место необходимости.
Если речь не идёт, разумеется, о чести женщины. спохватившись, добавил поэт.
Добро. посол вновь сменил вид, мгновенно преображаясь в доброго дядюшку. Тогда пройдемте в турецкую комнату, прошу вас. указал он путь.
Помещение, в которое они вошли, выглядело небольшой залой устланой коврами и со стоящими кругом диванами.
Располагайтесь. предложил Бутенёв, сам подавая пример.
Едва все уселись, как посол громко хлопнул в ладоши. Тут же в дверях показалась толпа слуг, разодетых в турецкое. В руках они держали длинные трубки и тазики. Ловко расположившись около каждого гостя, слуги поставили тазики на пол, уперев в них трубки, после чего жестами предложили их опробовать.
Вот это понимаю чубук! заметил Безобразов разглядывая длинное, в сажень, творение украшенное янтарем и драгоценными камнями.
Здесь важно запомнить две вещи. Первое гость не должен совершать лишних движений. Даже наклонять голову. Это неуважение к гостю, если тот будет вынужден двигаться. Потому чубуки такие длинные. Второе вежливость в том, чтобы гости вкусили дым единовременно. Но не долго.
То есть?
Вдохнуть трех раз будет довольно.
Посол хлопнул в ладони ещё раз и слуги ловко удалились со своими приборами, не тратя лишнего времени. Зато с другой стороны в залу вошла вторая группа слуг, с маленькими серебряными подносами с чашечками кофе которые сверху прикрывали руками. Кофе было подано так же одновременно.
Так мало? Здесь всего полглоточка. заметил Безобразов.
Таков этикет. развёл руками посол. Нужно следить за одновременностью подачи, чтобы никого не оскорбили задержкой. Даже секундной.
Но если слуга просто замешкается, спросил Пушкин, а кто-то решит будто это специальное
оскорбление, тогда
Если слуга «просто замешкается», перебил поэта Бутенёв, то его столь же просто убьют, а вам принесут глубочайшие извинения, которые придётся выслушивать более часа. Потому «просто» никто не замешкается.