На столешнице перед жнецами исходили паром три жареные утки, начиненные кашей и изюмом, стоял котелок с тушеной капустой и горохом, а также большой пивной жбан, усеянный капельками влаги. А еще: хлеб, твердый соленый сыр, свежий лук, квашеные огурцы и кусочки соленой рыбы в масле. Алсьтед не поскупился на угощение и заплатил за все из своего кармана. Сам, правда, предпочел пировать за столом со жрецами, уставленном менее богато. Ромар цедил вино, сидя на табурете и опершись спиной о дверной косяк. Из еды прикоснулся лишь к грушам в меду.
Ильгар взирал на соратников, служаночек и прочий люд поверх кружки.
Пиво было густым и одуряющее пахло солодом. Кусок в горло не лез, зато пилось исключительно легко и в охотку. Правда, голову хмель отчего-то не спешил затуманивать. Это даже слегка удивляло десятника, учитывая плачевное состояние тела.
Заставив себя съесть три куска сыра и ломоть хлеба, Ильгар допил четвертую кружку и, упершись кулаками в столешницу, встал. Он надеялся, что прямо сейчас получит коварный и сокрушающий удар от выпитого пива так бывало частенько, когда упорно и с интересом надираешься за столом, а потом резко вскакиваешь на ноги. Но сознание оставалось досадно чистым.
«Может, это и к лучшему».
Ты куда собрался, десятник? Марвин ухватил его за рукав. Да еще и с таким злым лицом? Морду кому-нибудь вздумал начистить? Тогда я с тобой! Он снял с пояса туго набитый песком мешочек из жесткой кожи.
Уймись, Ильгар пихнул парня в плечо. Сегодня вечер отдыха. Забудь про мордобой и жри от пуза. Может, это наша последняя совместная трапеза.
Хрен там, махнул рукой Партлин, мы не позволим каким-то штабным бабам закрыть тебя за решетку, десятник!
Верно! громыхнул Гур. Не позволим. Вот сейчас уделаем этот жбанчик и не позволим! Лично запихаю пергамент с доносом Альстеду в задницу!
Умолкните, пока наш сияющий доспехами кормилец не услышал, цыкнул на них Кальтер. Иначе все окажемся в кандалах и за одной решеткой.
На него непонимающе уставились остальные бойцы. В их глазах притаилось едва ли не презрение.
Ты чего это? Сдурел, следопыт? насупился Тафель. Не для того Барталин жизни лишился, чтобы потом какие-то болтуны и писаки десятника в темнице сгноили! Ты ведь сам в ту темень полез! Сам все видел!
Верно! грохнул кулачищем по столу Гур. Он не прикоснулся к пиву, зато внутри весь клокотал от злобы. И братишка мой даром сгинул, получается? Если наш десятник вступил в сговор с теми отродьями, то и все мы, получается, тоже? А они убили Нура! На ножи таких доносчиков! На ножи!
Соратники поддержали его опасным рокотом. Кто-то и вправду потянулся к ножу, кто-то ухватился за рукоять топора.
Ильгар взял две кружки с пивом и выплеснул в лица Тафелю и Гуру. Заводилам. Все резко умолкли.
Кальтер прав, холодно проговорил Ильгар, чувствуя, что трезв, как никогда в жизни. Все мы с потрохами принадлежим Армии. Роптать против законного трибунала, Дарующего и моего ареста ослушание. Хвататься за ножи измена. Даю вам один шанс заткнуться и радоваться тому, что меня слишком часто в плену били по голове, поэтому я уже забыл все, о чем вы здесь болтали. Еще раз услышу нечто подобное лично на первом суку повешу. Может, и меня тогда на ножи?
Он вышел из-за стола и отправился на улицу.
Пусть этим вечером у солдат будет только один враг десятник. И словесные ножи достанутся ему, а не Кальтеру. Ильгар понимал, что слегка переборщил, но ничего не мог поделать, не всегда удается держать эмоции в узде. Сейчас же все усугубляла проклятая усталость. Ломота в костях, постоянно зудящее предплечье. Ни сон, ни сытная еда не могли вернуть силы, растерянные в болотах.
Порча пробормотал он, набивая трубку табаком, порча во мне
Трактир «Под Черемухой» был хорошо известен в этих землях и даже охранялся стражей из Армии. Многие трактирщики, торговцы, морские купцы и прочие люди, не сидящие на месте, восприняли появление Сеятеля с нескрываемой радостью война и очищенные от божьего ига земли открывали возможность для новых сделок и странствий. Войскам всегда необходимы пропитание и фураж, вестовым необходим ночлег, а тайным службам, важным персонам и прочим заклепкам в махине
новой империи требовались вот такие местечки, где можно не бояться получить нож в спину или угодить в лапы к прислужникам богов. И не стоило удивляться, что у конюшен стояла массивная повозка, напоминавшая кованый сундук на колесах. Возле нее несли стражу воины, облаченные в кожаные латы.
Сизый табачный дым кольцами курился к небу. В окружавших строение полях шумели цикады, где-то кричали ночные птицы. Звезды казались яркими, четкими, серебрились, как рыбья чешуя на солнце. Как-то даже не верилось, что минул без малого год со дня, когда отряд покинул Сайнарию. Ильгар помнил Летнюю звезду, помнил ее отражение в мече черийской стали. Заслуживал ли десятник такого клинка теперь? Пожалуй, нет. А заслуживал ли ржавых кандалов и пропитанной мочой соломы в темнице? Пожалуй, тоже. Так чего же он заслуживал?..
Высокий. Худощавый. Волосы как вороново крыло. Правда, щетина тебе не идет, Ильгар, но в целом ты уже не мальчишка.