Здесь все же прохладно, пояснил Самаэль, заставляя меня вновь смутиться.
Почему-то его забота тронула. Ухватив края шали пониже плеч, я чуть стянула их и отвернулась к горящей желтыми огнями Кайдире. Сердце в груди билось предательски быстро.
Несколько минут мы молчали. Я рассматривала темнеющее небо, Самаэль меня. За время, проведенное вместе, я все точнее могла определить его настроение, все легче почувствовать его взгляд. И мне не нужно даже поворачиваться в его сторону, чтобы убедиться в этом. Я просто знаю, чувствую.
Тенью возникнув рядом, юноша поставил перед нами тарелки с закусками, бокалы, откупорил бутылку вина и хотел было наполнить мой бокал, но Самаэль его остановил. Поклонившись, юноша исчез так же незаметно, как и появился.
Я вновь смутилась. Дождалась, когда Самаэль закончит разливать вино, и сомкнула пальцы на тонкой стеклянной ножке. Вновь повисла тишина, нарушаемая лишь шепотом ветра и шелестом плюща.
Наконец, Самаэль заговорил:
Что тебя тревожит?
Из его голоса ушла прежняя расслабленность. Теперь он звучал серьезно, но вместе с тем обеспокоенно.
Когда мы только въехали в город, ты была открыта. Я чувствовал твой восторг, интерес, твое смущение Но после ателье Турри ты
закрылась. Этот айр чем-то смутил тебя?
Я потрясенно посмотрела на Самаэля.
Мастер Турри из высокородных? Но они же не занимаются таким.
Мужчина усмехнулся.
Что, думаешь, высокородные годятся только для того, чтобы чинно вышагивать на светских приемах или устраивать благотворительные вечера? Нет, безусловно, таких среди них хватает. Но есть и похожие на Турри те, кто горит желанием творить.
Среди них
Я с облегчением выдохнула Самаэль не из айров. Все-таки провинциальная горожанка не пара высокородному. Хотя минутку о чем я вообще думаю?!
К тому же, продолжил он, не заметив моего смятения, Турри необычен. По крайней мере, в выборе нарядов. Не удивлюсь, если родители обрадовались, когда он решил заняться портняжным делом какое-никакое, а объяснение таким его вкусам. Однако мы отвлеклись. Что все-таки тебя встревожило?
Я колебалась не дольше секунды. Да, шансов, что Самаэль ответит прямо, мало. Но лучше рискнуть и спросить, чем продолжать теряться в догадках.
Я хочу узнать о проклятии чернокнижников. Тогда, после случившегося в дилижансе, ты упоминал о нем
Самаэль помрачнел. Казалось, даже его тьма зашевелилась недовольно, рассерженно.
Все-таки Турри, процедил он сквозь зубы.
Турри тут не при чем, возразила я поспешно и, протянув руку через стол, сжала пальцы Самаэля. Дело во мне. Это я становлюсь нетерпеливой, возможно, даже чересчур любопытной но такова моя природа. Тайны прошлого, загадки настоящего я хочу во всем разобраться.
Проклятие чернокнижников не связано с твоим прошлым.
Знаю. Но оно связано с тобой.
Что, в голосе Самаэля зазвучала сталь, боишься, оно помешает тебе в поисках ответов?
Пальцы под моей ладонью затянула тьма, скрывая под наведенными перчатками. В груди болезненно ухнуло.
Нет! Вовсе нет! Я просто хочу понять
Что именно?
Тебя.
Самаэль хмыкнул. Все так же холодно, надменно. Однако, как мне показалось, уже не так отталкивающе. Несколько минут он молчал, прожигая меня взглядом, но только я не дрогнула, даже руки не убрала так и сидела, сжимая в пальцах мужскую ладонь. Пусть я не понимаю, что за проклятие преследует чернокнижников, но я вижу, как Самаэль устал от него. Самаэль уже дал мне немало правду о прошлом, силы принять собственный дар в настоящем, шанс на будущее. И если я в силах помочь ему хоть чем-то, пусть даже самую малость, я хочу это сделать.
В отличие от способностей пяти сестер, дар чернокнижников подконтролен, заговорил Самаэль спустя вечность. Но подконтролен он лишь семнадцать лет с момента проявления. Нельзя впустить в сердце тьму и не отравиться ею.
Но почему?
Потому что у всего есть цена. С годами чернокнижники перестают контролировать собственную силу, превращаются в чудовищ пострашнее носителей пяти даров. В прошлом бывало чернокнижники уничтожали целые города, прежде чем удавалось их остановить. Поэтому уже четыре поколения мы приносим клятву.
Я внутренне похолодела.
Какую?
Самаэль пожал плечами.
Ту, что не дает нам обратиться чудовищами.
И она убивает вас?
Ответа не последовало. Но гнетущая тишина, опустившаяся на плечи, прозвучала громче любых слов.
Когда проявился твой дар?
Я не хочу об этом.
Самаэль попытался высвободить руку из моей хватки. Пришлось вцепиться в него клещом, чтобы только удержать.
Когда, Самаэль? голос предательски дрогнул.
Почему мне так страшно? Не за себя, оказавшуюся рядом с проклятым. За Самаэля.
Эвелин
Когда?
Он тяжело вздохнул.
Шестнадцать с половиной лет назад.
Глава 29
Ужин прошел в молчании, холодном и колючем, словно злая метель. Я бросала на Самаэля обеспокоенные взгляды, однако заговаривать не спешила чувствовала, он не готов продолжить беседу. Тьма под его капюшоном клубилась беспокойно, рождая воспоминания о водах проклятой реки. И так же, как она, Самаэль пугал меня. Но не своей тьмой, а тем, что она несет для него самого.