Ээрлинг верил словам эльфийской королевы и верховных жриц. Видел подтверждение этим словам, когда смотрел на другие народы. Человеческие мужчины постоянно насиловали женщин, земли орков не знали мирных времен.
Он боялся снимать пояс. И боялся оставлять ключ у себя, ибо искушение устраивать дойку чаще двух раз в месяц было слишком велико. Близость ключа, одна только возможность им воспользоваться уже влияли на его разум. Он чувствовал зарождающееся желание. Мышцы живота напряглись. Мошонка потеплела. Головка члена потекла и уперлась в прутья клетки.
Что ему делать?
Не брать ключ? Оставить его в связке? Но тогда он может потеряться.
Положить ключ в потайной кармашек внутри сапога и всеми силами бороться с искушениями плоти?
Как поступить?
Ключ лучше не держать при себе. Но не отдавать же его на хранение ситхлифе!
Глава 12. Пленник
Глава 12. Пленник
Теперь все его мысли были о ключе, спрятанном в потайном кармане внутри сапога. Каждую секунду он думал о возможностях, которые ему открылись.
Проклятый ключ будто раскалился на открытом огне и обжигал голень даже сквозь плотный слой обувной кожи. Ээрлинг чувствовал его форму, тяжесть, размер. Закрывал глаза и видел манящий образ ключа на внутренней стороне век. Снова и снова в ушах раздавался щелчок, с которым в день дойки расстегивался замок пояса верности. Это было какое-то наваждение!
Ситхлифа уснула. Измотанная долгим походом, она уронила голову на грудь и задремала внутри своего одеяльного кокона. Сначала она сидела, обхватив руками колени, потом начала заваливаться набок и в конце концов свернулась калачиком на волчьей шкуре. Плед сбился, обнажив полную белую грудь с розовым соском.
Виден был даже не сам сосок, а краешек бледной до прозрачности ареолы, но Ээрлинг смотрел на этот краешек, на нежную кожу, на темную ложбинку между грудями, на светло-розовое пятнышко и чувствовал, как прутья клетки давят на член. Боль нарастала. Терпеть ее становилось все тяжелее. Ему бы отвернуться, но куда там! Взгляд будто приклеился к соблазнительной женской округлости.
«Все как они говорили, в легкой панике подумал Ээрлинг. Я превращаюсь в похотливое животное. Как только ключ оказался у меня, другие мысли из головы просто исчезли. А ведь я доился всего несколько дней назад».
Обычно он начинал лезть на стену лишь под конец срока, но с последнего оргазма не прошло и недели, а он уже весь извелся от желания.
Хорошо, с довольным видом Аалмар растянулся на меховой подстилке и улыбнулся в потолок. Какое же это блаженство быть свободным.
Мы вообще-то в плену, хмуро напомнил
Ээрлинг. Счастливая безмятежность друга его бесила. Хотелось как следует его встряхнуть, чтобы перестал так радостно лыбиться.
А мне кажется, что в плену я был там.
Ээрлинг заскрежетал зубами. Вместе с возбуждением и болью росло раздражение. Пока ключ был в руках командира, Ээрлинг знал, что ему ничего не светит до дня дойки, и оставался спокоен, а сейчас его переполняла глухая злость. Мысль о ключе сводила с ума. И этот проклятый розовый сосок Бездна, как же ему жмет пояс!
Это зелья той человеческой ведьмы играют в твоей крови. Ты одурманен, поэтому так говоришь. На самом деле ты так не думаешь.
Думаю! вскинулся Аалмар, стряхнув сонную негу. Его плечи напряглись. Блуждающий взгляд вернул осмысленность. Не хочу снова в клетку.
Тебе просто не повезло. Подашь прошение в храм трех богинь, тебе выдадут нормальный пояс, и не будешь знать горя. Если пояс подобран правильно, никаких неудобств нет. Ээрлинг скривился от боли в паху и сел по-другому в надежде облегчить мучения. Пояс это хорошо, это спокойствие и безопасность.
Он опять поморщился, но на сей раз от того, что уловил в своих словах фальшь.
Но это же правда: хорошо зачарованный пояс правильного размера нигде не жмет и не натирает. Ну, может, в нем чуть-чуть дискомфортно по утрам, когда кровь пытается прилить к определенному месту, и если вовремя не сбрить с лобка лишнюю растительность. А так в нем даже мыться удобно! И вообще
Я. Не. Хочу, раздельно повторил друг, словно молотком заколачивая гвозди. Сними с себя эту мерзость и поймешь сам.
Ключ в тайном кармашке будто нагрелся еще сильнее.
При виде спящей ситхлифы глаза Аалмара снова заволокло туманом.
Какая же она красивая, мечтательно шепнул эльф.
Ээрлинг не видел красоты только выпуклый белый рубец, похожий на гусеницу. И демонов розовый сосок!
Ему захотелось подойти и прикрыть распутницу, чтобы не смущала его своими голыми телесами. И он это сделал. Поджал губы и поднялся на ноги.
Куда ты? сел на подстилке Аалмар.
Ээрлинг его не слышал. Сердце принялось качать кровь с удвоенной силой, будто гигантский спятивший насос. В ушах шумело. Этот навязчивый гул заглушал все остальные звуки.
Розовый сосок.
Рот эльфа наполнился слюной, как у голодного пса. Ээрлинг наклонился к женщине, спящей под одеялом абсолютно голой, розовый сосок, розовый сосок, розовый сосок и подтянул край пледа повыше.
Костяшки пальцев проехались по нежной коже ее плеча, и между ног все скрутило от острой вспышки удовольствия, а потом от столь же острой вспышки боли. Проклятый пояс!