Вечером следующего дня обстановка более-менее прояснилась. При сорока верстах дневного перехода к Михайловской полк «Красных Орлов» только подошёл. Пока будут гонять по степи повстанцев, пока разбираться с зачинщиками да пленными. Потом пять дней будет добираться обратно. Получается, что здесь будет не раньше, чем через неделю.
Мишка с Колькой, вызволенные из шахты, оказались осведомлены о вооружении оставшихся войск гораздо лучше тётки Настасьи. Они рассказали, что один пулемёт стоял на чердаке бывшего бергамта . Второй новые власти расположили на колокольне Преображенского собора. Вроде бы пацаны видели своими глазами, как стаскивали смертоносную машинку с колокольни, а увезли ли, нет ли, не знали. В качестве казарм использовались заброшенные здания старого завода.
Решили на рассвете, для отвлечения внимания, поджечь казармы. Оставить несколько мужиков-охотников в прилегающих кустах с тем, чтобы перебить бегущих на пожар. Остальное конное воинство разделить пополам. Безлошадные должны будут освободить заложников и увести их в гору. Прятаться решили в найденной пацанами шахте.
Однако гладко было в замыслах, да воплощение захромало. Казармы охранялись на удивление хорошо. Поджигателей схватили, найдя у них керосин, избили прикладами до полусмерти и бросили в сарай до выяснения. Собирались пристрелить на месте, но решили отложить до решения начальства.
Стрелки-охотники не дождавшись пожара, догадались, что что-то пошло не так. Поскольку настроились на верную гибель, то открыли огонь по всем, кто попадался им на глаза. Патроны у них кончились быстро, помирать просто так в горячке перестрелки расхотелось, и мужики бросились в густые заросли тальника, что рос вокруг заводского пруда.
На пальбу сбежался весь охранный взвод. Пока комвзвода раздумывал, что делать дальше, повстанцы вошли в неохраняемый лагерь и вывели всех заложников в сторону Черепановского рудника. Именно в том направлении и располагался забытый ствол древней шахты. Сопровождать толпу освобождённых заложников пошли двое Бастрыкин и Заковряшин. Дальше действовали по разработанному плану. Первая сотня рванула в карьер вдоль Змеевки, вторая, обойдя Пороховую сопку, должна ударить с тыла.
Грохот выстрелов разбудил весь провинциальный городок. Хозяйки, только собравшиеся выгнать скотину, кинулись загонять её обратно, опасаясь за целостность бурёнок и пеструшек. По всему городку разносился возмущённый рёв коров, лай собак и треск выстрелов.
Стрелой пронеслись через город оборванные, перевязанные и заросшие всадники. Их появление у завода стало неожиданностью для вохровцев. Бойцы успели только упасть, где попало, лихорадочно досылая патроны в патронник и не прицельно паля в стремительно накатывающуюся лаву. Повстанцы неслись хаотичной массой, размахивая кто шашкой, кто пикой, а кто и просто вилами.
Красноармейцы не успели сделать и по паре выстрелов, как в спины им ударила вторая сотня На этом бой за город завершился. Последовала короткая и жестокая расправа. Все, кто не успел убежать, были порублены шашками. Парни, что ловили мужиков по кустам, пытались отстреливаться, но только впустую истратили патроны. После этого бросили "Мосинки" и попытались скрыться ползком. Город и местность они не знали, их быстро поймали предприимчивые обыватели. С солдата всегда можно что-то полезное поиметь, не ружьё, так сапоги, не сапоги, так гимнастёрку.
В результате удачного налёта отряд достиг численности двух сотен человек. Правда, винтовками вооружены только полсотни. Патронами тоже удалось разжиться. Целый ящик обнаружили в казарме завода. На чердаке бергампта нашли «Максим» с тремя коробками лент. На складе рудника ящик с шашками динамита и капсюли к нему.
Навьючив трофеи на лошадей, погрузив запас провианта в вещмешки и вскинув на плечо "Мосинки", отряд двинулся вверх по течению Карболихи в сторону Черепановского рудника. Там на северном склоне горы Мохнатая уговорились встретиться с освобождёнными заложниками. Вместе предполагали держать совет, что делать дальше.
Постепенно Змеиногорск скрылся за деревьями берёзовых колков. После одержанной победы идти легко. На душе у Плотникова, как и у остального народа светло и радостно. О том, что теперь делать, куда вести семейство и где располагаться на житьё думать не хотелось. Хотелось петь что-нибудь бодрое.
Наши тетки драные подметки, вспомнил он один из вариантов песни, запомнившихся ему при отступлении под Ригой в семнадцатом
году.
Внезапно со стороны города раздался едва слышный ребячий крик: Красные в городе.
Решение в голове Плотникова созрело в одну секунду. Он схватил за рукав тащившего станок «Максима» Ивана Смолина.
Тимофеич, тормозни там Кондрата, да собирайте «Максимку». Только быстро.
Как? Чего? Аль погоня не ровён час? Смолин суетливо завозился, стягивая с плеч двухпудовую станину.
А ты не слышал? С городу какой-то малец крикнул, что мол, красные уже там.
Не, не слышал. Я чего-то замечтался. Тут Иван виновато отвёл глаза и продолжил, ты, Филипка, знаешь, я из пулемёта только в небо стрелять могу. Да и то, если пальцем ткнут. Даже не знаю, с какой стороны ленту пихать.