Дальше размыто, ничего не видно. Ты не знаешь случаем, что там за секрет был? сгорала Таня от любопытства.
Нет. Эх, на самом интересном месте, что там дальше?
Таня перелистнула страницу:
«Прошло две недели с тех пор, как мне сделали вторую операцию, но я все еще продолжаю лежать на спине, а моя нога подвешена чуть выше головы к толстой хромированной трубе, пролегающей, словно поручень, вдоль всей койки. Я смотрю на нее и вижу свое отражение: волосы торчат в разные стороны, нос огромный, как у клоуна, а глаза пустые, словно колодцы, одиноко стоящие посреди пустыни. Меня привезли, прооперировали, я лежу тут в палате для живых людей, за мной ухаживают, кормят, навещают, и никто-никто не замечает самого главного я уже умерла. Да, в тот самый день, в том самом месте, в то самое время, когда огромный несущийся поезд разрезал своим оглушительным протяжным гудком мою жизнь пополам Это обусловлено не тем, что теперь мне придется учиться ходить, а совсем другими факторами. Я твердо решила, что никогда не напишу больше ни слова о своем прошлом и будущем, все будет только в настоящем времени. Я буду жить только настоящим, иначе у меня просто ничего не выйдет».
Ты понял что-нибудь? спросила Таня.
Видимо, ее переехал поезд, и это ее трагедия.
Как жаль ее.
Давай дочитаем,
а потом будем жалеть, жизнь ведь порой преподносит нам совсем неожиданные сюрпризы.
Со мной такого не бывало. «У меня все сюрпризы были трагичными», сказала Таня и погрустнела, погрузившись на минуту в свои воспоминания.
Смотря, как к этому относиться. Я вот встретил тебя и очень рад, разоткровенничался Виктор.
Встретил? Хммм, это так называется разговор через стенку? Ты даже не хочешь взглянуть на меня.
Послушай, иногда ты очень прямолинейна, мыслишь неординарно, ты ведь сама борец за это, может, мне вовсе не надо смотреть на тебя, чтобы увидеть.
Таня задумалась, опустила голову вниз и, опираясь руками в пол, поменяла положение ног.
А где твой отец? Он жив?
Мой отец был вор-рецидивист, имевший слабость к ювелирным изделиям. Он искусно обчищал магазины, раз за разом увеличивая себе срок. В последний раз, когда он попался, его добычей стал всего лишь сервиз из мельхиорового серебра, который он украл, чтобы задобрить очередную жертву точнее, женщину, но, к сожалению, не успел даже дойти до ее дома, как его повязали. Этот сервиз стоил ему жизни, потому как его форма туберкулеза никак не хотела уживаться с ним в тюремной камере и начала быстро поглощать остатки его легких, словно ворона, клюющая мертвую плоть.
С нами отец жил всего три раза по несколько месяцев, и, увы, я мало что могу вспомнить о нем хорошего.
Я помню лишь, как звенели золотые побрякушки, и запах металла, раздражавшего мой чуткий нос, когда мама сажала меня за обеденный стол. А все остальное я знаю только из маминых рассказов, поэтому могу смотреть на их отношения только ее глазами. Моя мама, по ее собственным словам, была очень красивой девушкой, и за ее внимание всегда боролись несколько человек сразу, видимо, это и помешало ей устроить свою жизнь нормально, ведь выбор это своего рода испытание, и порой его проходят не все. Зачастую мама рассказывает одно и то же, всегда с одинаковой эмоциональной нагрузкой и никогда не подмешивает ничего лишнего, это дает повод думать, что так оно и было на самом деле.
Виктор перевел дыхание и продолжил:
Они лежали голые в распотрошенной постели. Она положила голову на его вытянутую руку и согнула ноги в коленях, поглаживая правой рукой его живот. Прошел примерно час тишины, до того, как он произнес: «Теперь ты можешь от нее уйти, я заработал много денег»
Постой, постой! Это ты сейчас про своих родителей рассказываешь или зачитываешь фрагмент из бульварного романа 18+? возмутилась Таня.
Я пересказываю любимую мамину историю об их отношении с отцом.
Ааа, протянула Таня, просто для меня это необычно, у меня ведь совсем другие воспоминания Извини, продолжай!
Виктор снова набрал воздуха в легкие и на выдохе заговорил.
Украл, но в его понимании это заработал, вставил Витя с иронией и продолжил цитировать мать:
«И хочу отправиться в путешествие, я полечу в Китай, потом в Сингапур, Малайзию. Знаешь, что я сделаю, когда впервые увижу океан? Я быстро скину обувь и побегу к воде, я буду бегать вдоль берега столько, насколько у меня хватит сил, купаясь в соленых брызгах бездонного океана, открывшего мне свою душу и ласкающего мое тело солеными языками прибоя такого же бездонного, как моя любовь к тебе.
Теперь ты можешь уйти от нее», еще раз повторил он, замолчав на некоторое время в ожидании ответа. Но мама ничего не сказала, лишь отвернулась на другой бок, уткнувшись головой в подушку, в это время она уже была беременна мной и начинала об этом догадываться, но полной уверенностью не обладала.
«Я поеду, уверенно заявил отец, и хочу, чтобы ты поехала со мной. Это ведь то, о чем мы мечтали так давно. Но ты сама должна сделать свой выбор ехать со мной или остаться с ней навсегда. А мне придется принять твой выбор, каким бы он ни был».