Но за мгновение до того, как маг оказался рядом, за спиной что-то вздрогнуло, а затем огромная тень упала на песок, и я обернувшись увидела хага, верхом на его гнедом.
- Она едет со мной!
Холод в голосе мужчины мог бы поспорить с ледниками Антарктиды. И мне на долю секунды показалось, что в воздухе ощутимо похолодало.
«Нет!» - подумала мысленно, пятясь к Мангару. Но хаг был непреклонен. Он подъехал ближе и наклонившись, подхватил меня легко, будто я ничего не весила, и усадил перед собой. После чего взглянул на потемневшее от ярости лицо мага, бросив:
- Бери рыжую, - и ударил пятками в бока жеребца, направив его властной рукой вперед. Туда, где нас уже дожидались остальные.
Я невольно сжалась, сидя рядом с хагом. Мельком заметила красное от ярости лицо Эрики, когда мы проехали мимо нее, а затем впереди осталась лишь пустыня, желтая и жаркая, и более ничего на много километров впереди.
- Надень! Тангар сунул мне в руки платок, который носил сам. Белый лоскут, скрывавший лицо и плечи от ярости солнца. Я было хотела отказаться, но передумала, просто представив себе, как сильно обгорю за время, пока буду сидеть на лошади хага. Покорно надела и застыла, стараясь сидеть прямо. Стоило отдать должное моему спутнику, он более не сказал мне ни единого слова. Видимо, ограничившись тем, что в какой-то степени укрыл меня от солнца.
Там, позади нас с хагом, заскрипели колеса повозки, раздались приглушенные шаги лошадей. Кто-то бросил фразу на гортанном незнакомом языке. Получил ответ и все звуки, кроме естественных, стихли. И мы отправились в путь.
Некоторое время, сидя перед Тангаром, я силилась держаться с ровной спиной. И хотя касалась его груди, старалась не облокотиться на мужчину. А он, удерживая с легкостью своего скакуна одной рукой, другую уронил на левое колено и, казалось, не замечал моего присутствия рядом. Хотя сделать это было весьма тяжело.
Спустя час такой езды спина начала затекать и я мысленно подвывала, мечтая о том, чтобы, если не перебраться в повозку, то слезть с коня и просто пойти пешком, чтобы дать бедным мышцам своего тела размяться. Напряжение сказывалось. Я то и дело невольно расслаблялась, но стоило моей спине коснуться твердой, как камень, груди хага, как я заставляла себя снова занять ровное положение. А затем и вовсе вцепилась в шею бедного жеребца, который на мою грубость, ответил тем, что фыркнул и мотнул головой.
Еще через полчаса спина затекла так, что я представляла на ее месте доску. Этакую несгибаемую доску, в которой все до мельчайших атомов болело и молило об отдыхе. Да еще и солнце палило так, что хотелось зарыться в песок. Как это делают страусы. Но мы продолжали двигаться вперед, а перетекающие волны барханов казались бесконечными, и несмотря на всю их своеобразную красоту, я уже начала ненавидеть этот негостеприимный мир.
Мне казалось, что мы никогда не доедем до цели. И сейчас, находясь рядом с хагом, я почти мечтала, чтобы загадочный Ильнар возник на горизонте. Но не призрачным миражом, а настоящий, представить который я себе могла едва ли. Но принялась фантазировать, чтобы немного отвлечься от боли во всем теле.
Я представила себе город с огромным количеством невысоких домов. В моем воображении все они были белыми и ухоженными, с маленькими скверами, где ветер шелестит пальмовыми ветвями. С узкими улочками и шумным базаром, растянувшимся на целый квартал. Где торговцы предлагают свои товары: золотые украшения, пестрые платки, трепещущие на ветру, домашнюю утварь, расписанную замысловатыми восточными узорами.
Представила и горожан,
что одетые в длинные халаты, подпоясанные на талии, ходят по этим улочкам. Спешат по своим делам.
Я увидела в своей фантазии женщин, чьи лица покрывают платки. В памяти всплыло название «хиджаб», - но я не была уверена, что это будет именно то, что носят местные женщины. Хотя, определенно, должно быть нечто подобное. Так как мир хага Тангара я представляла себе зеркальным отражением наших Эмиратов. Тут жеребец хага сделал странный рывок, и я взвыла, когда спину пронзило острой болью.
- Кира? тут же услышала вопросительный голос Тангара.
- Все - я зажмурилась, ожидая, когда боль утихнет, а затем прошипела, заканчивая фразу, - в порядке.
Он несколько мгновений молчал, затем произнес:
- Будешь упрямиться, спина к вечеру разболится так, что не сможешь даже лежать.
- Вам стоило подумать о том, чтобы более комфортно устроить нас, прежде чем воровать и тащить через это пекло! резко ответила я. Почему-то в этот миг совсем не страшилась гнева хага. Наверное, боль говорила моими губами. Вот только Тангар не разозлился. Мне показалось, что он фыркнул за моей спиной, а затем его рука, до сих пор лежавшая на колене мужчины, поднялась и обхватив меня под грудью, прижала к широкой груди мужчины.
- Так будет лучше! сказал он. Расслабься и боль уйдет!
Внутри меня все перевернулось. Кровь закипела в венах, потекла быстрее, а сердце отчего-то застучало с удвоенной силой. На миг стало трудно дышать, и я дернулась в руках мужчины, стараясь сесть так, как сидела прежде. Но только не смогла и пошевелиться, стоило Тангару просто немного напрячь руку. Мне показалось, что под моей грудью находится не живая теплая рука, а стальной брусок, который сдвинешь черта с два. Даже не стоит пытаться это сделать.