Словом. Митре, Їлько, мой львовский сосед, голубой в законе, он имеет любовников по всему миру, до войны из Парижа не вылезал, и теперь v него по уши влюблен один штандартенфюрер СС с Гітлерового окружения. Поэтому Їлько из него веревки прядет, поэтому я верю, что он правду говорит про те переговоры на даче в Кунцево.
Во-первых, переговоры или допрос, а во-вторых, почему тот Їлько тебе все рассказывает? Он что, у тебя, может, влюбился?
Не, рассказал он мне из любви к искусству, и эта тайна такая, что скоро ее весь мир узнает, ведь если Сталина не поведут на звене Красной площадью, то все станет понятно, а это же был не допрос, это были переговоры.
Тьфу! рассердился Дмитрий.
Ты сейчас не так будешь плеваться. Гитлер долго попенял Сталину, что тот повелся на войну с ним, а не поддержал его в противостоянии с западными демократиями, что, мол, если бы они заключили пакт не только против Польши, но и против Англии, он, Сталин, теперь не сидел бы в Лефортово в тюрьме, а правил бы из Кремля своей половиной мира. Потом Гитлер подарил Сталину «Майн кампф» на грузинском языке. Сталин в ответ упрекал Гитлеру, что он поторопился открывать Восточный фронт, надо было еще поболтать, они, как уважаемые люди, могли бы дойти до какого-то понимания, что Гитлер слишком много на себя берет. А больше всего Сталин ругал Гитлера последними российскими и грузинскими словами за то, что тот признал Украинское Государство. И знаешь, что сказал ему на это Гитлер?
Что?
Нет такой ошибки в этом мире, которую нельзя было бы исправить.
Было у меня предчувствие, что немцы здурять. Ну, німото, погоди! скреготнув зубами Дмитрий.
Ахтунг! завизжал немецкий генерал, который появился откуда-то из-за ульяновской пирамиды в сопровождении фельдфебеля, шнур от которого тянулся спіралевидно к микрофону, в который что-то кричал немец.
Генерал еще немного что-то покричал в микрофон, а что никто не понял, и пошел себе прочь. Выбежали трубачи в медвежьих шкурах, стали в линию и начали изо всех сил дуть в свои трубы и кривые рога. Дефілядство началось!
На площадь вывели первых участников триумфального шествия по сценарию пленных вождей, их жен и маленьких детей, а на самом деле два десятка каких-то никому не известных дядек. Сталина с цепью на шее, как обещал всему миру хромой Геббельс. не было. Не было ни женщин, ни детей. А шли упитанные первые, вторые, третьи и четвертые секретари обкомов ВКП(б) оккупированных областей. И то не все. А только те, руководители которых не успели или не сумели эвакуироваться за Урал. Все они были в полувоенных костюмах, хороших хромовых сапогах, фуражках защитного цвета без красных звездочек и в длинных расстегнутых
плащах. Шли они бодро, хоть и скованы были елегантним никелированной цепочкой, переговариваясь между собой и разглядывая вокруг, один украдкой курил в кулак. В них полетели гнилые яблоки, хотя, за Геббельсом, это должны быть помидоры и тухлые яйца. Это «счастливые освобожденные московиты» так проявляли свое пренебрежение к «мерзкого большевизма». Москвинов в многомиллионной Москве, которые бы хотели прийти пожбурляти яйца и помидоры в вождей большевизма, оказалось немного. Поэтому их активно усилили переодетыми в гражданское бойцами РОА. Солдатам накануне выдали яйца и помидоры, которые они сразу поменяли на самогон, напились до подлинной идентичности с «благодарными москвинами» и для развлечения бросали в «вождей большевизма» гнилые яблоки, которые нашли в румынском лагере. Когда выяснилось, что среди «вождей большевизма» не оказалось Сталина, они напрочь потеряли интерес к «обнаружения возмущения» и, лопаясь семена, лениво созерцали действо. За пленными шли трубачи, они надимались, но звуки выдавали какую-то какофонию, а не марши древних германцев. За ними эсэсовцы, одетые в медвежьи шкуры, хотя Дмитрий мог с кем-закластись на бутылку украинской с перцем, что половина из них была в собачьих шкурах. Ладно, а псы московские вам что виноваты? Древние эти германцы несли флаги государств Антисталинской коалиции. Так и есть! Где-то сорок с лишним было красных с белым кругом, в котором нарисовано черную левую свастику, десятка два различных штандартов с надписями «Адольф Гитлер». И лишь по одному флагу союзных государств. Наконец выехал на бричке, окрашенной золотянкою, разведенной на олифе, что надо было считать золотой колесницей, сам большой фюрер. Друг всех народов мира, защитника цивилизации от большевистской инвазии Гитлер Адольф Алоизович. Надо отдать должное организаторам лошади были добрые, белые, сытые, подкованы и баски. За кучера был бывший будапештский жокей. Мужчина из Бердичева Вольф Жірінштейн, который уже 23 июня объявил себя (тогда еще сам себе) фольксдойче, одетый в древнеримскую тунику, держал над головою Адольфа Великого дубовий венок, окрашенный той же золотянкою. Вольф замерз, видно было, что его голые руки и ноги совсем посинели. Венок в его руке мелко дрожал. Сам тріюмфатор Адольф Гитлер был завернут в пурпурный плащ римского императора поверх своего привычного серого мундира. В правой руке он держал нечто среднее между царским скипетром и маршальским жезлом золотую палочку, украшенную резным орнаментом и увенчанную золотой левой свастикой.