Но...но...но... бормочет бабушка.
Сегодня семейный вечер, говорит папа, заканчивая её предложение. Мы наконец-то собрались все вместе. Это было в расписании.
У меня осталась старая доска моих родителей с настоящими фишками, говорит бабушка.
Прости, я наклоняюсь, чтобы обнять её. В этот раз вам придётся обойтись без меня.
Куда ты собралась? спрашивает мама.
Просто погулять, отвечаю я.
Почему-то мне так не кажется, говорит мама, но никто не обращает на неё внимания.
Ты встречаешься с друзьями? спрашивает бабушка, выдавив из себя улыбку.
Я киваю, хотя знаю, что это не совсем точное определение Бэзила.
Ну, тогда ладно, говорит бабушка, и в этот раз её улыбка искренняя и естественная.
Нет, говорит мама. Так не хорошо. Доктор Деметер сказал...
До утра понедельника я не являюсь его пациенткой, напоминаю я ей.
Она начинает спорить со мной, но папа пихает её в бедро и произносит, Всё хорошо, солнышко. Ты можешь идти.
Макс! кричит мама. Ты полностью подрываешь мой авторитет.
Мне кажется, что вам обеим нужно отдохнуть друг от друга, спокойно говорит папа, затем поворачивается ко мне. Не задерживайся слишком поздно.
Не буду, говорю я, затем меня одолевают сомнения. Часть меня чувствует, что я должна сказать им, что я собираюсь сделать. Я уверена, что они думают, что я пойду в АР с Язей. Но я знаю, мама никогда не позволит мне уйти, если узнает, куда я направляюсь. Я решаю скрыть некоторые детали и убраться прежде, чем она убедит папу передумать. Увидимся позже, говорю я и направляюсь в сторону прихожей.
Иногда она просто невыносима, а вы двое потакаете ей, обиженно говорит мама.
Да ладно тебе, Лили, говорит бабушка Эппл в редкий момент противостояния моей маме. Я замираю в прихожей, чтобы послушать. Ей семнадцать. Она должна быть невыносимой. И она определённо не должна хотеть торчать с нами. Это же хорошо, что она хочет видеться с друзьями.
Хм, говорит мама. Моим следующим проектом будет изменение синтамиловой формулы подростков таким образом, чтобы они перестали быть занозой в заднице.
Услышав это, я с легкой душой выхожу за дверь.
* * *
В своём Разумобиле я называю Астрид адрес, который Бэзил заставил меня запомнить. Если бы не тот факт, что я понятия не имею, куда я еду или как долго я буду туда добираться, я бы оставила свой дурацкий Гизмо дома. Единственное, чего я смогла добиться, так это полностью заблокировать сетевой сигнал, так что, по крайней мере, я смогу заставить Астрид перестать постоянно болтать. Проблема в том, что если я захочу использовать какую-либо из её функций, например GPS, мне снова нужно будет включить сигнал, из-за чего можно будет проследить всё, что я делаю.
Пока Астрид просчитывает направление, я боюсь, что могла назвать неправильный адрес.
За последние несколько дней числа могли перемешаться в моей голове. Название могло трансформироваться в какое-нибудь другое, более знакомое, крутившееся у меня в мозгу. Память странная штука и без возможностей отслеживать статистические данные, информация может оказаться размытой. Астрид дольше, чем обычно, ищет нужный адрес, отчего я ещё больше начинаю переживать, что ошиблась. И если так, я могу оказаться где угодно. Наконец, она сообщает Готово! и мы выкатываемся.
Я нервничаю, и догадываюсь, что мой Разумобиль держит путь на запад. Что, если мои родители узнают, куда я еду? Они никогда не говорили мне, что я не могла бы пойти на встречу Аналогов. Но я ведь и не спрашивала. А они вообще знают об Аналогах? Я нахожусь на спорной территории между полуправдой и уклонением от неё. Есть вещи, которые я не против совершить, но в то же время, я не хочу расстраивать своих родителей. Затем у меня возникает ещё более худшая мысль. Что, если Бэзила там нет?
Затем ещё одна, а что если он там? Будет ли он рад меня видеть? Мой пульс ускоряется, а желудок начинает сводить, когда я думаю о нём. Думал ли он обо мне на этой неделе? Будет ли у нас возможность поговорить? Сможем ли мы найти тихое место, чтобы сесть лицом друг к другу, слегка коснуться друг друга коленями, чтобы я могла задать ему все вопросы, которые роятся у меня в голове с тех самых пор, как я его встретила? Пока я обдумываю возможные сценарии, мой Разумобиль едет всё дальше и дальше на запад, пока почти через двадцать минут он не останавливается возле неработающего шлагбаума на западном крае Внутреннего Круга.
Ты хочешь ехать дальше? спрашивает Астрид, вырывая меня из моих мечтаний вспотевшей и слегка расстроенной тем, что думаю о Бэзиле. Опять. По крайней мере, пластырь снят, и мама не может контролировать моё эмоциональное состоянии.
1601, Южный Холстед находится во Внешнем Круге, сообщает мне Астрид. На экране Разумобиля появляется карта с мигающей красной звёздочкой в нескольких кварталах за стеной. Обычно, когда я покидала Внутренний Круг, я была в семейном вертолёте на пути в лагерь отдыха, но я никогда не была здесь одна.
Во время войн автострады, опоясывающие город, были легко преобразованы в рубежи, укреплённые сталью и бетоном, чтобы выстоять во время самой ужасной из битв, когда каждый населённый пункт сражался сам за себя. Разумеется, расположенный глубже в материке и севернее, наш город раскинулся шире, чем те, что расположены в прибрежных районах, которые десятилетиями страдали от сильнейших ураганов, и в конце концов были поглощены наступающим морем. Так как мы были окружены сельскохозяйственными угодьями, мы смогли дольше получать продовольствие. А в воде до сих пор содержалось достаточно водорослей, чтобы вырабатывать кислород. Папа говорил, что географическое положение было одним из основных факторов выживания. Разумеется, расположение штаб- квартиры Единого Мира в нашем населённом центре тоже совсем не помешало. Когда правительства проиграли, самая большая корпорация в мире навела порядок, начиная со своих задворок, поэтому наш город восстановился гораздо быстрее остальных.