Он промолчал на секунду, будто не ожидал. Потом снова: Всё не так, как ты думаешь.
О, Господи. Эта фраза. Эта избитая, затасканная, предательская фраза, которой мужчины по всему миру прикрывают свои предательства. Как зонтом от шторма. Я усмехнулась. Не вслух внутри. Улыбнулась в зеркале и ответила:
Это же классика, Саша. Прямо как в сериалах. Только там режиссёр скажет «стоп», и всё можно переснять. А тут реальность. Тут всё на один дубль. Тут я больше не поверю. Он замолчал. Я слышала, как он опёрся о косяк. Словно это ему было тяжело.
Рит ты стала чужой, сказал он. Прямо. Без обиняков. Как ставят диагноз.
И я посмотрела на себя на эту женщину, стоящую у раковины, с тенью румян на скулах, с глазами, в которых больше нет света. Я посмотрела и сказала:
А ты стал подлым.
Всё. Это был конец. Не скандальный, не истеричный, не с битьём посуды и проклятиями. Это был конец, как смерть во сне тихая, резкая, безвозвратная. Я не плакала. Слёзы были бы слишком живыми. Я смотрела в зеркало и думала: вот так выглядит женщина, которой воткнули нож под лопатку. Молча. Из-под одеяла. На кухне, где она кормила, любила, спасала. Которая доверяла. Верила. Терпела. Ждала. Вот она. Рита. Жена. Мать. Больше никто. Пока.
Глава 1.4
Без пафоса. Без эмоции. Без тени сомнения в голосе. Словно произнёс это между делом, будто обсуждал прогноз погоды на завтра или цену на бензин. Как будто этим не рушил мир, не опрокидывал мои опоры, не вырывал сердце с корнями. Просто мы. Просто разводимся.
Я не сразу нашла в себе голос. Слова в горле застряли, как комки стекла, острые, рвущие связки. Я стояла напротив, обхватив себя руками, будто защищалась от урагана, который только начинал подниматься в комнате, в жизни, в мне.
Честно? выдохнула я. После всего, что мы прожили? После того, как я делала вид, что не замечаю? После тех ночей, когда ты не приходил домой, а я гладила тебе рубашки и надеялась, что, может, ты просто устал?..
Он отступил на шаг. И не потому, что испугался просто не хотел слышать. Ему было неудобно. Не больно, нет. Не стыдно. Просто неудобно.
Я подаю документы, сказал он. И подаю на опеку. Сына оставим со мной. А Оля с тобой. Так будет правильно.
Слово правильно ударило меня в висок. Правильно для кого? Для него? Для Лены? Для показательной новой жизни, где он идеальный отец, кандидат, мужчина с всё под контролем? Я не поверила сразу. И только через секунду осознала, что он не шутит.
Саша ты с ума сошёл! голос сорвался. Я не отдам Алёшку! Это мой сын! Я рожала его, растила, пела ему, когда он плакал, водила к врачу, когда у него поднималась температура! Я знаю, где у него родинка на лопатке и как он держит ложку, когда злится! Я мать!
Он выдержал паузу, посмотрел на меня, как смотрят
на неудобную сотрудницу, от которой пора избавляться, и сказал:
Ты не справляешься. У тебя работа, нервы, истерики. Ему будет лучше со мной.
А Лена? я шагнула ближе. Она теперь новая мама, да? Будет ему варить компоты?
Он пожал плечами. Всё то же раздражающе спокойное движение. Всё та же маска человека, которому надоело.
Она моложе, спокойнее, сказал он. Понимает меня. Я всё равно его заберу. Не начинай. Суд я выиграю. Ты ж у нас безработная.
В этот момент в голове щёлкнуло. Всё стало ясно, как утреннее солнце после ливня: он не ошибся. Он не сорвался. Он всё просчитал. Холодно. Расчётливо. Сухо. Как бизнесмен, который просто меняет поставщика.
Вот он, мой муж. Вот он, отец моих детей. Вот он подлец. Самый настоящий. Не потому что изменил, а потому что решал, как делить наших детей, будто они мебель. Потому что смотрел на меня так, как будто я ничто. Никто. Ошибка, от которой пора избавиться.
Но он забыл одну вещь: мать не та, что улыбается на фото в Инстаграме. Мать это та, кто идёт в бой, когда у неё отбирают ребёнка. И если он начал эту войну он ещё не знает, с кем связался.
Глава 2.1
Напротив стоял Саша. Спокойный. Безмятежный. В тёмном пиджаке, свежевыбритый, с тем самым выражением лица, которое когда-то очаровывало, а теперь вызывало отвращение. Он больше не нервничал. Он уже выиграл в голове. Его уверенность лилась по коридору, как яд: медленно, терпко, со сладковатым привкусом победы. Рядом с ним Лена. Нет, не в зале, не официально. Она просто появилась. В белой блузке, с собранными в идеальный хвост волосами и на тонких каблуках, будто явилась не в суд, а на деловой кофе-брейк. Она улыбалась скромно, но победно. Рядом с ней сидела свекровь его мать. Взгляд, как лезвие бритвы, с холодным прищуром, от которого дрожали даже пластиковые стулья под ней. Она смотрела на меня, как на врага, который не достоин даже презрения, и шептала что-то Лене, наклонившись к ней слишком близко. Словно родная кровь уже была поделена как и дети.
Оля сидела сбоку. Моя дочь. Моя кровинка. Мой голос, который когда-то называл меня мамой с такой нежностью, что внутри расцветали поля. А теперь она сидела, уткнувшись в телефон. Белые наушники в ушах. Губы поджаты. Ни одного взгляда в мою сторону. Ни попытки сказать «мама, всё будет хорошо». Она была здесь, но не со мной. Уже не со мной.