Я упала на колени и ползала по земле, надеясь его отыскать, но из-за слёз пред глазами всё плыло.
Смотрите, она собралась посадить и полить его прямо здесь. Какая глупая.
Мята опустилась рядом со мной, пачкая своё прекрасное платье. Она взяла мои ладони в свои и поднесла к губам, отгоняя боль, залечивая ранки.
Не плачь, попросила она. Зайди ко мне вечером. Я дам тебе ещё семян. Я живу в доме у леса, ты его легко найдёшь. Ты замечательная садовница, я вижу это по твоим трудолюбивым рукам. У тебя вырастут маки, красоте которых позавидуют даже твои обидчики.
Нет. В этой кошмарной ситуации был лишь один способ восстановить свою репутацию.
Будьте моей парой, попросила я, стоя на коленях.
Я твоя наставница, разве этого уже не достаточно?
Наставница, пожалуйста, будьте моей парой, повторяла я, не обращая внимания на чужой смех.
Глава 2
Его построили темноглазые труженицы, которые занимались всей физической работой в клане.
Я пришла до заката и, побродив вокруг, обнаружила, что Мята позвала в гости не только меня, но и своих шумных подруг. Наставница была очень общительной, в отличие от моей мати, предпочитающей уединение, наверное, поэтому обычная женская болтовня показалась мне чем-то церемониальным. Я побоялась их тревожить.
Тихо расположившись на террасе, устроенной для любования луной, я наслаждалась шикарным видом и достойным его музыкальным сопровождением. На аккуратной клумбе пестрели цветы, в воздухе опьяняюще пахло пряностями. Солнце алело, становясь похожим на распустившийся мак, но на этот раз закат не очаровывал, а смущал меня. Я думала о Чили, и мои мысли о ней были такие же красные.
Моя злость на неё была красной.
Назвать меня мужчиной! Неужели я настолько безобразна в её глазах?
И зависть тоже.
У неё были все виды единства, недоступные мне. Мать. Верная подруга. Служанка
А ещё стыд. Мне хотелось плакать от воспоминаний о том, как она высмеяла мой наряд и то, что было под ним.
Но беспечный говор, доносящийся из окон, уводил эту боль. Я не прислушивалась к голосам, пока мои мысли и их речи не совпали чудесным образом.
Чили? переспросила наставница. Олива пообещала, что они там не появятся снова.
Никто больше не смеялся.
То, что они появились там сегодня, уже слишком. Какое кощунство,
заговорили наперебой её подруги. Как ты вообще сдержалась?
Сдержалась? Ты просто не слышала, о чём я решила рассказать своим невинным ученицам на первом уроке.
Правильно, Мята. Я бы на твоём месте одними словами не ограничилась, но и перешла к демонстрации.
С демонстрацией или без, все скоро об этом узнают.
Да, шила в мешке не утаишь.
Поразительно, что Метрессе до сих пор это удавалось.
Она великая Дева и у неё очень влиятельный ближайший круг.
Странно, что они до сих пор так ей преданы, даже зная, что она осквернила своё тело, к тому же сознательно. Её мать была умнее. Прикинулась жертвой, назвала это изнасилованием.
Представляете Метрессу в роли жертвы? Многие только этого и ждут. Покажи она слабость, её бы тут же повесили на её же косе.
Согласна. Зная её, у неё наверняка есть план, но от этого мне ещё тревожнее. Что она сделает, когда всем откроется правда?
Опять пригласит Дитя, которое нас рассудит.
Мне и в первый раз не понравилось, что она приобщила к нашему позору другой клан.
Одно ясно: она не отречётся от своего ребёнка.
Отрекаться и не надо. Пусть просто его оскопит.
Уже пыталась. Через пару дней у него всё заново отросло.
А свидетели были?
Того, как младенца резали живьём? Да, то ещё зрелище.
Почему дитя должно отвечать за грехи своей матери?
Об этом и речь: Метресса знает, что никто из нас не тронет ребёнка.
Я бы не ручалась за всех. Мы постоянно видим гибель юных Дев. Обычный ход вещей здесь, знаю, но меня это каждый раз доводит до отчаянья.
Меня тоже, согласилась тихо Мята.
Не каждой девочке доступно высшее мастерство. А теперь Метресса присылает к тебе его? возмутилась одна из гостий. Это уже не просто попрание наших традиций. Это оскорбление для всех, кто потерял своих единых и дочерей.
Представляю, как тебе было тяжело подпускать его к ритуальной чаше, вздохнула другая.
Меня предупредили обо всём заранее, так что я приготовилась, ответила Мята, и всё стихло на минуту.
Значит, ты знала, что Чили выберет именно виноград?
Да.
Тогда ты могла бы «приправить» кое-чем эту косточку. У тебя богатый выбор ядов.
Могла бы.
Если бы вдруг ты на это решилась, тебе бы весь наш клан спасибо сказал. Это всё равно неизбежно. И лучше, чтобы это свершилось до того, как все узнают о нашем позоре, проговорила её подруга, и я вскочила на ноги, но не для того, чтобы прервать их разговор.
Ещё не до конца поняв, что именно услышала, но уже чересчур этим напуганная, я предпочла снова закрыть уши. Сбежать.
Мужское семя? Оскопить? «Наш позор»?
Каким образом это всё относилось к подлинно ясноликой дочери Метрессы?
Вернувшись в сад, я решила поговорить со своей мати, надеясь, что она будет более откровенной, чем наставница.
Скажи, когда я родилась, у меня отрезали что-нибудь?
Имбирь сидела под навесом, нарезая ананас на дольки, и мой вопрос оказался настолько неожиданным для неё, что она поранила палец. Слизав сок вместе с кровью, она уточнила: