Так не бывает. Я слежу за огромным садом. Помогаю мати выращивать и собирать урожай. Я знаю каждое дерево там. Ни на одном из них до сих пор не созрела Дева.
Наставница опять звонко рассмеялась.
Она вырастила её не на дереве, а в своём животе.
Из косточки?!
Нет, ответила она, внезапно помрачнев. Из семени, которое никто бы из Дев не додумался принять в себя.
Из какого? Из какого? Как садовница я должна была знать.
Мята ответила пугающим шёпотом:
Жгучего-жгучего перца.
Невероятно! Не может быть! От восторга я совершенно перестала контролировать громкость голоса. Как её зовут?
Если так хочешь знать, сама спроси у неё.
Надо бы занять очередь.
Я повернула голову в ту сторону, где суетились девочки, и только теперь заметила, что всё стихло. Дочь Метрессы, на которую я до сих пор указывала, смотрела на меня.
Солнце.
Я поняла, что не могу опустить руку, будто что-то нагло заявляющую, даже требующую. Или отвести взгляд, который вкупе с этим жестом, подтверждал мои преступные намерения.
Такая красивая. Такая красивая.
Указывать на неё было совершенно естественным. Это уже выходило за рамки этикета и получалось само собой. С ярко-красными волосами и облачением в цвет, она была как редкое явление природы. С совершенно непривычной моему взгляду, но потрясающей внешностью и аурой безусловного превосходства она олицетворяла собой закат в горах. Её наряженные приятельницы служили для неё достойным фоном, но не более.
Живорождённая Дева во втором поколении и должна быть такой.
Чего тебе? спросила стоящая рядом с ней подруга, демонстративно хватая Солнце за руку.
Я выдала какой-то неопределённый возглас, и Мята, преисполнившись жалости ко мне, бодро произнесла:
Ну вот у тебя и появился шанс со всеми познакомиться.
«Познакомиться»? Мне пришлось долго вспоминать собственное имя.
Ива
Дочь Метрессы обернулась на дерево.
Да, я знаю.
Её поддержали смехом, и я тоже неловко улыбнулась.
Так меня зовут.
Надо же, ты вспомнила о вежливости. Солнце заносчиво хмыкнула. По твоему «наряду» никак не скажешь, что ты знакома с приличиями.
Тебе не нравится? спросила я, искренне не понимая, о каких приличиях идёт речь. Наверное, у обитательниц дворца всё особенное, даже мода.
Его же на тебе попросту нет.
Ох, это Прости, я не хотела тебя смущать. Я перекинула волосы вперёд, так, чтобы они закрывали, ниспадая, уже обозначавшиеся груди. И, судя по выражению её лица, сделала этим лишь хуже.
Смущать?! Солнце отвернулась. Не льсти себе.
Ты тоже смущаешь, хотя ты и в одежде. То есть Я хочу сказать, ты такая
Может, из-за дефицита общения? Желая понравиться приглянувшейся мне сестре, я оскорбляла её. Слова не подчинялись мне, приобретая смысл, который я в них не вкладывала.
Не смотри на меня! процедила она, внезапно побледнев.
Прости, если мой взгляд оскорбляет тебя! выпалила я, не зная, чем загладить вину. У меня только один глаз зрячий, поэтому, пожалуйста, злись на меня в два раза меньше.
Я поведала ей свой секрет, чтобы она уже не чувствовала себя так неловко. Я не хотела никому портить такой важный день, тем более дочери Метрессы.
Девочки зашептались, а Мята прикоснулась к моему подбородку, поворачивая лицо к себе, разглядывая.
Что случилось с тобой? У тебя такие красивые глаза, неужели никто из Дев не смог исцелить их?
Всё в порядке.
Породниться с прирождённой отшельницей хотели все. И Чили, осознавая это, самодовольно улыбалась, будто выиграла какое-то одно ей понятное состязание. Это был момент её триумфа, отменяющий всё, что сказала ей Мята до этого.
Почему ты не идёшь? спросила одна из девочек у меня.
В моём саду очень много фруктов, и я их все люблю, мне будет трудно выбрать.
На самом деле, я стояла в стороне, потому что боялась снова оказаться в центре внимания, чего как раз ждала Чили, следя за мной. Как бы идеально она ни выглядела, ей не хватало чего-то, и это могло восполнить лишь чужое восхищение и моё унижение. Её подруги, чувствуя это, готовы были снова осмеять меня. Даже то, что я опять протяну куда-то свои руки будет поводом
Но когда я подошла к блюду, там ничего не осталось.
Пусто.
Ни одной косточки. Кто-то взял две, чтобы досадить мне?
Не расстраивайся ты так, донеслось ехидно. Тебе от неё всё равно не было бы никакого толка.
Её нельзя растить в одиночестве. Это против правил.
С тобой всё равно никто не станет водиться, так что просто смирись.
Приглядись внимательней, Ива, попросила Мята, наклоняясь ко мне. Там есть кое-что специально для тебя. То, чего никто не заметил, но из чего вырастет прекраснейший цветок.
Я наклонилась над блюдом и едва разглядела среди соринок маленькое маковое семечко. Такое беззащитное, трогательное, как будто бы ничего не значащее. Я должна была взять его в руки? Они стали такими неуклюжими после работы, а теперь так дрожали, что я, подцепив его кончиками пальцев, тут же выронила. Ветер отнёс его, такое невесомое, от меня подальше.
Это конец.
Наверное, я дала повод для новых остроумных шуток, но в тот момент я не слышала ничего, кроме крика внутри своей головы. Я потеряла семечко, едва к нему прикоснувшись. Мне, действительно, не стать Девой.