Засучил рукава, поплевал на ладони, подошел к сорняку с себя ростом, обхватил стебель руками, потянул и ничего не произошло.
Сорняк намертво вцепился в землю и ни в какую не хотел вылезать.
- Вот же вымахал, - пробурчал староста и снова попытался вырвать растение с корнем.
Растение не поддавалось.
- А ну разойдись, девоньки! Щас я этой траве покажу!
Вот только показывать было нечего. Как бы староста не пыхтел сорняк выигрывал.
Неравная битва человека и осота* могла продолжаться до бесконечности, если бы ее не прервала баба Клава почему-то запыхавшаяся и без ватрушек.
Мы с Дариной отметили, что сегодня она пришла гораздо позже солнце уже стояло в зените, а ведь раньше баба Клава заявлялась утром. С улыбкой на лице и корзинкой пирожков. Что же такого могло случиться?
Староста тоже удивился.
- Клавдия Иванна? А вы тут какими судьбами?
- У Маришки - запричитала баба Клава, вытирая передником лицо то ли от слез, то ли от пота. У Маришки домовой пропал!
Я, кое как поднявшаяся с земли, снова упала.
- Домовой пропал? Это же невозможно! воскликнула Дарина, с опаской проверяя, сидит ли Наум еще на крыльце.
- Возможно-невозможно, а нет его! развела руками старушка. Маришка сама не своя. Сидит-ревет, не знает, что делать Поможете?
Как не помочь? Тем более, нечисть наша основная специализация. Хотя про исчезавших домовых я пока не слыхала
- Мы сейчас же приступим к поискам! отрапортовала Дарина. Только вот - она смущенно указала на сорняк, в обнимку с которым стоял покрасневший от натуги староста.
Баба Клава посмотрела на растение, как на нечто малозначительное, и мощным рывком дернула его из земли. Одной рукой. Стебель осота вылетел, как пробка, осыпав Неждана Егорыча градом земляных комьев.
- Поразительная вы все-таки женщина, - закашлялся староста и пошел к дому неизвестной нам пока Маришки разбираться.
Домовой и дворовой остались спорить на крыльце, кто из них в итоге выиграл.
Осот* - многолетний сорняк, достигающий 2 метров в высоту. Похож на одуванчик, но с более острыми и жесткими листьями.
Глава 2
Несмотря на почтенный возраст шла баба Клава очень быстро. Мы с Даринкой едва поспевали за ней, а староста плелся в хвосте, спотыкаясь и поправляя берет, чтобы ромашка не слетела.
Наш квартет прошел улицу Центральную, где стояли дома зажиточных крестьян с резными наличниками, выкрашенными в яркие цвета, расписными ставнями и коньками и свернул на Старую улицу или улицу Бедняков, как называли ее в народе.
Здесь жили, в соответствии с названием, люди небогатые. Дворы были маленькие и вместо упитанных коровьих голов или лоснящихся гривой лошадей из хлева выглядывали тощие козлиные морды.
Терентий по сравнению с ними казался толстяком. Мне почему-то стало стыдно.
Во время прогулок по деревне мы с подругой обходили Старую улицу стороной. Она казалась узкой, темной, неприветливой. Дорога еще более неровная, чем на подъезде в село, петляла туда-сюда, заводя в тупики, однако баба Клава умудрялась каким-то образом избегать их.
Интересно, откуда она так хорошо знает эту улицу, если сама живет на Полевой? Я бы вот ни за что, даже из-за ведьмовского любопытства, сюда не сунулась!
Сам Неждан Егорыч между прочим, глава деревни! посматривал в стороны с опаской. Больше всего он переживал за свой головной убор, поэтому снял его и принялся нервно мять в руках.
- Извините, а долго еще идти? И кто такая эта Маришка? не выдержала Дарина, но баба Клава промолчала и лишь указала рукой на дом в самом конце улицы, куда нам предстояло войти.
Изба мне сразу не понравилась. Выглядела она, правда, опрятнее других, и огород рядом был чистенький (ни единой травинки!), однако что-то меня насторожило. То, что я называю предчувствием.
Мы протиснулись через скрипучую калитку, в которой староста едва не застрял, поднялись по ступеням на крыльцо и постучали.
Внутри дома послышалась возня, потом раздались торопливые шаги и дверь открылась.
На нас робко глянула девица на вид не старше нас самих. С затаенной завистью я признала красивая. Причем какой-то утонченной, благородной красотой, которая здесь, в деревне, казалась чудом. Девушке с подобной внешностью следовало родиться в княжеской, а то и царской семье.
Коса густая, медовая, опускалась ниже талии, глаза того редкого небесно-голубого цвета, которые любят воспевать сказители, наверняка свели с ума не одного парня, губки красные, будто намазанные свекольным соком, казались созданными исключительно для поцелуев, и вообще девушка походила скорее на богиню, чем на смертную.
Я принюхалась, но ни миллилитра ведьмовской крови в ней не учуяла. И в принципе никаким колдовством от девицы не пахло. Такая потрясающая внешность являлась даром матушки-природы (ну или просто матушки тут уже от генофонда зависит).
Хотя при более пристальном осмотре изъяны все-таки бросались в глаза. Первое, на что я обратила внимание руки. Загрубевшие, мозолистые, с обломанными ногтями. Девушка не гнушалась черной работы и что-то мне подсказывало, что аккуратный огородик ее заслуга.
Во-вторых, бледность. Не аристократичная, а болезненная. Кажется, девушка недосыпала или часто нервничала, из-за чего под ее прекрасными глазами залегли тени.