Наклонилась, снова послушала сердце плода. Вдруг перевернулся?
Нет. Стучит всё там же у пупка.
Поднесла к распахнутым бёдрам лампу, чтобы посмотреть не отошли ли воды и оторопела. Головка. Показалась головка! И, одновременно, лопнул околоплодный пузырь и отошли воды.
Ничего не понимаю, но дальше я хорошо знаю!
- Давай, девочка! Дыши! Стоп. Отдохни! Сейчас! Тужься!
Вскоре на моих руках кричит малыш! Нормальный, здоровый мальчик! И совсем не огромный. Такой же, как наши, человеческие дети. Обрезаю пуповину, обмываю, чуть заворачиваю и оставляю на груди у счастливой матери. Живы Оба!
Возвращаю внимание родовым путям.
- Ой! внезапно громко стонет Томика.
Глава 13.
Живот роженицы остался по-прежнему очень большим. Так бывает. Это нормально. Осторожно надавила, чтобы помочь выйти плаценте, и вдруг понимаю, что внутри - второй ребёнок! Быстро проверяю предлежание второго плода, слушаю К счастью, после выхода первого близнеца, второй перевернулся из поперечного положения головкой вниз.
- У тебя близнецы, Томика! Соберись. Сейчас будем рожать второго. радостно прокричала я.
На мои бодрые вопли к нам обеспокоено заглянул сапожник. Я случайно заметила огромные когти на кончиках его кривых пальцев и вздрогнула всем телом. «Спокойно, Соня, всё идёт хорошо» - кроме самой себя, успокаивать меня было некому.
- О! Папаша! преувеличенно бодро обратилась я к оборотню. - Ты вовремя. Подержи-ка старшего сына, а то его мама сейчас немного занята. Она будет рожать ему младшего братика или сестричку.
Я быстро покрепче запеленала новорожденного и сунула его в руки ошалевшего монстра. Впрочем, страшные когти исчезли мгновенно, едва я протянула ему малыша. К двуликому вернулся его человеческий облик.
Вот и хорошо. Сосредоточила всё своё внимание на Томике.
А девочка устала.
Крови много. В таких условиях, разве поймёшь: в пределах нормы или нет?
Томика жалобно хныкала, обессиленно стонала: «не могу больше». Наступил момент, она совсем перестала мне помогать, прекратила тужиться. Мои уговоры, поднапрячься, не давали никакого результата.
Я начала паниковать. Так долго с рождением второго ребёнка нельзя затягивать!
- Томика! Давай! Прошу! Ну! в отчаянии, уже кричала я.
- Тужься! Сейчас же! Быстро!!! внезапно, так страшно, заорал на роженицу сапожник, что я послушно натужилась вместе с Томикой.
Неприятно это признавать, но оборотень спас положение. Забитая пленница, за девять месяцев выдрессированная слушаться немедленно
и беспрекословно во избежание жестокого болезненного наказания, смогла отыскать в себе скрытые резервы, поднапряглась и родила второго.
Когда всё закончилось, я, уже умытая и переодетая, поразилась тому, как мало прошло времени! Роды у Томики оказались стремительными. Мы уложились в четыре часа. Я даже не опоздала на последний приём отвара к госпоже рода Пепельных.
- Два часа даже не прикасайся к ней. - строго наказывала я свежеиспеченному папаше. - Пусть Томика пока так и лежит на полу, на этой шкуре, накрытая тёплым одеялом. Я приду попозже, ночью, посмотрю, и только потом на кровать её переложишь.
Сапожник кивал, как болванчик.
- Томике нужно будет в течение недели соблюдать постельный режим. - продолжала я. - Будешь ей детей только для кормления давать. В туалет на ведро возле кровати.
- А как же Что с ними делать? оборотень растерянно смотрел на обоих своих сыновей, пока ещё тихо лежащих на сгибе каждой его руки.
Он стоял в том же положении, как тогда, когда я сунула ему первого малыша. Даже не сдвинулся, когда получил второго сына. Стоял столбом, держал крошек, и не шевелился, даже дышал осторожно, с задержками. Сдунуть их, что ли, боялся?
- Да, ничего. Положи в кроватку. - ответила устало. - Ты же приготовил ребёнку люльку какую-то?
Оборотень кивнул.
- Новорожденные первое время, в основном спать будут. Меняй мокрые пелёнки, да каждые два-три часа подкладывай матери под сиську. Ладно... Я ещё зайду сегодня
Вымоталась. Сил у меня не осталось совсем. Шла в терем, еле ноги передвигая. Второй этаж покоряла, как Эверест. Из-за того, что моё платье оказалось перепачкано, я надела блузку и юбку Томики. Чужая одежда была не по размеру, слишком большой. Чтобы не подметать юбкой двор, я натянула и подвязала её выше груди, на манер сарафана. Мало того, что выгляжу, как чучело, так ещё и неудобно страшно! Рукава сползают, как у Пьеро, ноги запутываются в ткани. Шубу тоже придерживать нужно. И весь путь, через холодную комнату, большой зал, по лестнице наверх я преодолела в темноте! Лишь молодой месяц капельку подсвечивал там, где были окна.
«Что она, сама не может две ложки выпить?» - невольно злилась на волчицу.
Впрочем, позже, выходя от неё, думала иначе: «Хорошо, что не может. Благодаря этому я неплохо устроилась на ближайшие дни».
В нише, у окна, в коридоре стояло деревце в бочке и пара кресел под ним. Не в силах сразу преодолеть путь обратно, я решила передохнуть, упала в одно из кресел.
Скоро зима. Сейчас темнеет рано. Как можно жить без освещения? За окном уже ничего не было видно, как и коридоре. Эх! Как бы мне в своих безразмерных одёжках шею не свернуть на лестнице. Глаза сами начали закрываться