- Не помню! выпалила, изобразив удивление и страх.
Глава 8 Воспаление хитрости
- А вот так. Имя помню, а дальше темнота!
- Никак память у тебя отшибло, - женщина взяла стакан со стула. На-ко, водички выпей. Мож, полегчает.
Я послушно сделала глоток, мысленно хихикая. С каких пор вода помогает возвращению памяти, если она простая, а не магическая? Хотя батюшка скорее мне бы розог по одному месту прописал он всегда говорит, что это средство отлично помогает при воспалении хитрости, что меня одолело.
Но дворец далеко. А вместе с тем и необходимость выходить замуж за ненавистного Роберта. Равно как и скучать все лето у тетки в деревне. Поживу пока тут. Кстати, где это тут?
- Ты в поселении Мармот, Вероника, - после того, как я спросила, ответила Петрина. Это область Малага. Мы свободные, не думай, не беглые от долгов, как некоторые, - она сурово поджала губы, а я вспомнила о том, как мне рассказывал об этом преподаватель.
Слушала его вполуха, конечно, в голове остались лишь крупицы знаний. Все, что лежало в памяти, таило скудные сведения о крестьянах и людях среднего сословия, которые, увязнув в долгах, сбегали из родных городов и стекались в Малагу. Тут были дикие места, множество фортов, деревень, даже небольших городков, где можно было укрыться от тех, кому задолжал, и начать все сначала.
- Рядом есть деревенька, где должники осели, - продолжила женщина. Но у нас таковых не имеется. Наша староста не позволит подобным наглецам осесть в поселении! глаза засияли гордостью.
- Здесь глава женщина? уточнила я, немало удивленная.
- И что ж такого? Муж ее был сначала главой, но потом вышло так, что - отвела глаза, - нет его больше, короч. А Диана всегда помогала ему, так что взяла на себя его дела, да и пошло у нее это, и куда лучше, чем у супружника. Уж какой раз переизбираем мы ее, и все довольны.
Надо же! Я вся обратилась в слух. Вот бы моему батюшке послушать о такой удивительной женщине. А то он уверен, что удел прекрасного пола ограничивается замужем. И точка!
- Так, заболталась я с тобой, - спохватилась Петрина. Поднимайся-ка давай. Тазик принесу тебе, помоешься да переоденешься. Потом покормлю и к Диане пойдем.
Мысль о еде мой желудок встретил восторженно. Тут же представила себе наш огромный стол во дворце, накрытый белоснежной
скатертью, расшитой золотыми вензелями. На нем всегда на завтрак стояло столько вкусностей, что глаза разбегались. Мне повезло, я могла есть все, что хотела, талия все равно оставалась осиной. Папенька шутил, что это из-за того, что вся энергия уходила на пакости да шалости.
Как же есть хочется, сейчас бы корону отдала за пирожные нашего умельца повара! Поданные на золотой тарелочке, они были произведениями искусства: домики, фрукты, фигурки зверей. Такие и есть жалко. Но какие же они вкусные, просто тают во рту!
Рот наполнился слюной, а чрево забурчало требовательно. Но вкусовые мечты прервала кошка, запрыгнув на кровать.
- Привет, мурлыка! погладила трехцветную малышку.
- А ты почем знаешь, что ее Мурлыкой зовут? Петрина выпучила глаза на нас.
- Так она сама призналась, - сообщила я. На ушко мне шепнула.
- Да ты ведьма никак! женщина отступила на шаг.
Похоже, неудачно пошутила. Надо быть осторожнее. А не то приключение закончится на костре, что добрые жители соорудят посреди поселения. Ведь магией владеют только древние драконьи семьи, из родовитых дворян. Простая девица с отбитой памятью и без того может напугать местных. Лучше думать, прежде чем говорить.
- Шучу, - как можно добрее улыбнулась. Просто кошка так мурлыкала, что я ее Мурлыкой и начала звать.
- Тогда ладно, - Петрина с опаской покосилась на меня. Она как тебя принесли, сразу на кровать залезла, на пузо твое улеглась и не слезала почти. Лечила, стало быть.
- Спасибо, милая, - я погладила кошку.
В животе снова поднялся переворот. Кишка кишке кукиш кажет, как говорят служанки во дворце.
Быстрей бы завтрак!
Да и запашок у нее был премерзкий.
- Так мешанинка овсяная. Чего, раньше тебя повкуснее кормили?
- Да, - растерянно кивнула, но вовремя успела исправиться, - наверное. Не помню.
- Тогда не серчай. Мы по-простому живем. На вот хлебушка тебе и кушай.
Передо мной появился ломоть ноздреватого темно-коричневого хлеба. Еще интереснее. Что это?
- Ну что ты на него смотришь, как баран на новые ворота? женщина присела на второй табурет у небольшого столика, сколоченного из досок. Горе мое свекольное, ешь уже. К Диане идти надо. Поторапливайся!
- А ложку? посмотрела на нее с недоумением.
- Так хлебом же мешанинку едят, - Петрина вздохнула, явно думая о том, что у меня с головушкой совсем плохо.
Ну, начнем же аттракцион невиданной смелости! Я решилась. Отломила кусок от ломтя и окунула в жижу. Поддела ее на хлеб и закинула все это в рот.
Замерла на миг, боясь, что не удержусь и выплюну обратно. Но нет, смогла сдержаться. Быстро начала жевать, стараясь не дышать. Я бы еще и нос зажала пальцами, чтобы вкус жуткого варева не чувствовать, но решила так не рисковать из опасений, что тогда женщина мне тарелку на уши наденет, и придется мыться заново. А бульканье в тазу с холодной водой мне и в первый раз не приглянулось категорически, чтобы так скоро его повторять.