Я лишь вздохнула, и осторожно ее открыла.
Зал был полон студентов.
- Здрасте,- пробормотала я, смущаясь и стыдясь, и извинилась, уже чуть громче, и то лишь потому, что этот паршивец легонько толкнул меня локтем в спину.
Философ махнул рукой проходите быстрей.
Я устремилась к третьему ряду и уселась рядом с Линой, Алан сел по другую сторону от меня.
- Привет,- поздоровалась она, параллельно мучаясь над конспектом. Почерк у нее был просто загляденье, не то, что у меня.
Я достала альбом с зарисовками и выложила перед собой. На обложке цвел багровый цветок, тянулся к зрителю всеми алыми лепестками. Цветок страсти и любви, так я его окрестила. И разрисовала все вокруг невесомыми печальными женскими фигурками, сердечками, которые создавались в релаксации чисто рефлекторно, резными крестами, грозящими болью, пышными цветами и звездами, несущимися к земле в бешеном порыве и рассыпающимися в пыль.
Сидишь, строча конспект, и любуешься в перерывах. Да еще вдруг мысль какая-нибудь придет.
Открыла тетрадку, всю разрисованную на полях и принялась постигать сумрачную бездну знаний, щедро изливающуюся на мою несчастную голову.
Вскоре, Лина написала на листочке и сунула его мне :
«А это кто? А.?»
«Да. Потом поговорим», - ответила я
«А он с нами учится?»
«Временно»
Что за любопытствующая! Естественно Алан, через мое плечо все прочитал, правда, не знаю смог ли он разобрать мои творчески хаотичные каракули.
«А»- начала писать Лина, но я не дала ей закончить, прошептав сердито:
- Потом.
Она кивнула и обиженно отвернулась от меня.
«Опять со всеми перессорилась»,- расстроилась я мысленно, продолжая свою научную деятельность.
Приписала:
« Извини»
Линка ответила, широко улыбаясь:
«А ты идешь на бал? Я нет, уж больно тягомотно репетировать, да и не мое это все!»
«А я пойду»,- содрогнувшись от страха и смущения, приписала я.
«Я уже знаю с кем», - старательно нацарапала Лина, хитро улыбаясь.
Я принялась с таким энтузиазмом
зачеркивать написанное ею, что на меня желтым оком под конец глядела дыра.
А Линка хихикала, как девчонка.
«Не твое дело»,- отрезала я.
И стала думать, что же я скажу ему, приглашая его на бал. О, боже, какое слово - бал! Разноцветные огни, свобода, скользящий паркет под ногами, вихрь танца и мечты. Его объятия словно солнце, единственное солнце во тьме моей жизни!
Я принялась придумывать речь.
После пар мы шли домой. Сначала проехали пару остановок на метро и теперь добирались пешком. Машины лились по дороге полноводной гудящей рекой. Небо было нежно-бирюзового оттенка, а облака текли как льдинки, в сумрачной дрожащей воде. Солнечный робкий свет клубился и летел, падая на снег, словно крылья золотисто-белой птицы.
Мы свернули с Новосмоленской набережной, и пошли дворами. Я подставила лицо весеннему ветру. Словно касание юности, мечты и любви. Той любви, которой мне так не хватало! Сколько раз, слушая песни - печальные, трепетно - красивые, и несбыточные, я хотела плакать, хотела рыдать, хотелабыла готова даже на все! Даже на смерть, лишь бы встретить его.
А теперь встретила. Я бросила на него взгляд искоса. И что мне теперь делать?
Я сжала руки в карманах, и опустила голову, так что волосы упали на глаза.
Я его вряд ли интересую.
Почему? - спросите вы
Я слишком слишком невыносима. У меня куча недостатков и я не спешу от них избавиться. У него тоже немерено. Хотя бы упрямство, и то, что он может быть страшным, взбешенным, чужим.
И я боюсь любви. Боюсь влюбиться, потерять и так навсегда утерянную с рождения голову, боюсь отказа.
И он будет.
Кэтис или девушка из стиха.
Тайны между нами стеной.
И пусть!
Стиснутые кулаки, упрямый взгляд, чеканный шаг.
Спросить или умереть!
Быть смелой! Зубы сжаты до хруста. Иначе можно хоронить свое будущее, так и не начав жить.
Лишь к отважным, снисходит удача, одаряя улыбкой своей.
Я остановилась неожиданно и Алан едва не налетел на меня.
Он удивленно посмотрел на меня, спросил обеспокоенно:
- Мери, что случилось?
Я мялась, уставившись на нервно сцепленные пальцы.
И сказала:
- Я давно хотела тебе сказать пригласить,- о господи, что я делаю! Я же потеряю его!
Страх во мне рос, ширился, как перед экзаменом, поднимался подобно липкому, и ядовитому туману. Парализующему. Лишающему способности двигаться и говорить.
- Что сказать? - мягкий голос Алана.
И я говорю робко и неуверенно, преодолевая клубок нервов, свившийся в груди:
- Пойдешь со мной на бал? тихо, но гордо.
- И почему ты приглашаешь меня, а не кого-нибудь другого?- взволнованно и тревожно.
Что мне сказать?Нет, что мне сказать?!
Я выпалила, совершенно не думая, что говорю, на автомате:
- Ты мой друг... поэтому и- мысль - признание, мысль-истина: «Люблю, люблю, люблю, люблю тебя», но я вовремя остановилась.
Он быстро отвернулся, и я не увидела ответных эмоций на его лице.
Алан подошел к скамейке, стоящей на дорожке рядом с подъездом дома, мимо которого мы проходили, и сел. Даже снег не стряхнул
Какой-то понурившийся и несчастный.
Лучше б я его ударила!
Я не могла сказать ему о моей любви, только не так скоро, только б знать о его чувствах ко мне!