- Кэтис не воспринимала меня всерьез. Она махнула рукой в мою сторону.- Я родилась, когда умер мой брат, а Алан, со смертью своего деда. И каждый раз мы видим укор в глазах своих близких. Почему умерли они, а мы за счет этого смогли родиться и жить?
- Но вы же не виноваты! воскликнула я.
Кэтис отошла от меня, повернувшись ко мне спиной и ничего не ответив. Я метнула быстрый взгляд на парня.
Он весь был безучастие. Сидел, привалившись к стенке, погруженный в бесконечное страдание, волны которого отражались на его лице.
- Все будет хорошо,- ласково пообещала я ему.
Он посмотрел на меня, как на ненормальную.
У него был такой вид, как будто умер он, а не она.
Кому тяжелее было - мне, бившейся в сумасшедшей истерике или ему в непробудном отупении?
Я прошла через это.
Я жива!
Но теперь той меня нет, и она никогда не вернется. Хотя такое происходит с нами каждый день. Мы меняемся.
И он не вернется тоже.
- Вот моя милая сестренка,- он едва не плакал, откинув покрывало с лица девушки.
Я подошла и присела рядом с нею.
Глаза Патрис были прикрыты. Черты чуть желтоватого, болезненного лица были удивительно гармоничны, чисты и ясны. Тонкая шея, как тростинка в вырезе рубашки. Я приложила к хрупкому, дистрофичному запястью пальцы.
Она была мертва.
- Покойся с миром,- прошептала я, укрывая ее.
Парень упал на покрывала и обнял ее, рыдая.
Такая молодая, красивая и умерла Как несправедливо! Как папа! Мой Ежик
Я отошла к окну и прижалась к нему, захлебываясь болью, рыданьями.
Я закусила губы, но все равно
Я обернулась и бросилась вон.
Надеюсь, что им там хотя бы тепло.
Я услышала, как Алан бежит за мной, но Кэтис говорит ему:
- Ей нужно побыть одной.
Я так благодарна ей за это. Больше всего я хотела, чтобы этот кошмар закончился.
Мы улеглись спать. Я ворочалась с боку на бок. В моей голове стояло то мертвое, безжизненное лицо отца, так не похожее на живое и ужас сжигал мои внутренности, и я летела в кошмар, и не было сил даже крикнуть, то личико той девушки, как ее звали? Патрис
Я не выдержала и вскочив, вышла на воздух.
Тихие, нежные звезды, едва появившись, сразу же скрывались за спиной черных, мрачных туч.
Тихие, нежные звезды.
- Папа, я так хочу к тебе.
Нет, нет, чтобы ты вернулся.
Не могу, не могу! Не мучай меня.
Сама себя
- Не думай об этом,- сочувствующе произнес голос за спиной.
- О чем? Откуда ты знаешь? я обернулась, уже зная, кого я увижу.
- Они не вернутся,- ответил Алан, вместо того, чтобы отвечать на мой вопрос.
- Откуда ты знаешь? повторила я уже требовательнее.
- Увидев твою реакцию на его рассказ, да и то, как ты тоскуешь, было легко догадаться, что ты кого-то потеряла.
- Я не хочу об этом говорить,- мой голос звучал лживо. Больше всего на свете я желала, чтобы все это обернулось всего лишь сном. Я проснулась бы утром и побежала бы к папе, как в детстве и
- Я тебя понимаю,- медленно выговорил он,- мне кажется лишь после того, как ты сказала, я прочувствовал, понял его боль. Но знаешь,- добавил Алан, перестав говорить с трудом,- он мне все равно не нравится!
Я улыбнулась, забыв о своих недавних переживаниях.
- Я хочу показать тебе море, хоть оно и загажено,- я сморщила нос от его слов,- оно все равно прекрасно при закате.
- Да,- протянула я,- может, когда-нибудь ты увидишь мой мир. Он- я не знала, какой эпитет употребить. Любого было мало.
Лицо Алана просветлело, отвечая мне без слов.
Тишина как-то неловко повисла между нами. Слишком уж тяжелы были мои мысли. Я должна была отгородиться от них.
Любой ценой.
Требовалось что-то сказать, с чего-то начать и я спросила:
- Ты любишь картины? - это была моя самая любимая тема разговора. Я переминалась с ноги на ногу и смотрела куда угодно, но не на него.
Он взглянул на меня.
Я услышала пение ветра меж деревьев и биенье пульса звезд над головой.
Он ответил:
- Нельзя сказать, чтобы нет. Скорее да, чем нет. Но я ими редко когда интересовался.
Я села на землю и склонила голову набок:
- Я обожаю картины. В них целый мир, мир мгновенья,- прошептала я, не сводя глаз с небесной черноты.
Кажется, когда смотришь на иную картину, что взяли ленту времени и нарезали ее тонкими кусочками.
- А ты, что любишь? спросила я его.
- Многое,- он собирался с мыслями,- фильмы, например, эту землю,- он нежно провел по ней рукой и взгляд его затуманился. Затем он улыбнулся,- понимаешь для меня еще очень важно то, что я изучаю в университете. Это мое будущее.
- А что больше всего? я неосознанно наклонилась к нему поближе. - Точные науки. То, что сокрыто за небом. Там есть какая-то
тайна в этой вышине. Тайна невозможного,- прошептал он,- хотя, конечно, мы и так шагнули за грань реального. Лишь там наше спасение, если мы успеем спастись. Но все равно мы слишком много угробили, чтобы спасти все
Алан замолчал, словно утомившись.
- А что ты делаешь в свободное время? я ждала ответа, затаив дыхание.
Узнавать человека, словно входить в незнакомый дом и, замерев от волнения, открывать одну дверь за другой. Дом, пронизанный тайнами. Только дальше прихожей нас не пускают. Обычно.
- Ну, а что обычно делаешь ты? ответил он вопросом на вопрос, хитро ухмыльнувшись.