27. Дневник Кицунэ
Я говорю «небо», как будто это всего лишь вещь, когда небо это больше, чем пространство. С каких пор я стала замечать такие пустяки? Что я видела, когда смотрела на небо? Я пыталась объяснить свое замешательство семье, но меня поняла только Мать. Она даже перестала грызть обглоданную оленью ногу, которую подобрала в лесу.
Да, сказала она. Видеть небо это все равно что видеть дыру.
Любой может увидеть дыру. Небо? Там нечего смотреть, сказал Брат раздраженно. В последнее время он стал нетерпимым.
Мать повела мордой в сторону бамбукового забора, в котором была такая дыра, что лиса легко могла бы пролезть в нее.
Что ты видишь?
Дыру.
Мать зевнула.
Нет, ты видишь забор. Ты видишь сад за забором. Но это ты видишь сквозь дыру: это разные вещи.
Мы смотрим сквозь небо? А что на другой стороне? спросила я, но Мать снова принялась грызть кость.
Брат фыркнул и вскочил на ноги.
А я вижу старую сумасшедшую лису вот что я вижу! И молодую сумасшедшую лису.
Из леса появился Дедушка:
Время пришло, Внучка.
28. Дневник Шикуджо
Я ем размельченный лед с лиановым сиропом. Хоть на мгновение могу забыть о жаре.
На конец моей кисти садится стрекоза. Нет слов, чтобы описать, сколь она красива как драгоценность богини. Я поднимаю кисть, чтобы поближе рассмотреть ее. Я думаю: «Вот она», но ее уже нет. Не успела моргнуть, как она улетела
Я перечитываю письмо моей матери.
Онага расчесывает мои волосы.
Я ненавижу срезать цветы, мокрые от росы, но иногда мои служанки приносят их мне.
Светит полная луна. Я ищу на ней следы кроликов. Конечно, жизнь не может быть настолько плохой, если кролики живут в таком необычном месте.
29. Дневник Кицунэ
Эта та магия, как у людей? Магия их умных рук? спросил брат.
Другая, Дедушка прижал уши. Болезненная. Ты уверена в том, что хочешь этого, Внучка?
Да, ответила я. Но что я тогда знала? Я знала боль от вонзающейся колючки и боль от потянутых мышц, я помнила порез от ножа на моем плече и боль от прерванной случки с Братом. Но колючки отцеплялись, мышцы переставали болеть, даже корка на порезе отпала, и после нее осталась розовая кожа и новые волоски. Боль не была постоянной. Все это казалось таким маленьким и ничтожным по сравнению с тем, когда я смотрела на Йошифуджи, когда он один сидел на веранде, пил саке и смотрел в темноту.
Ну что ж Тогда найди человеческий череп и принеси его мне.
Что? воскликнула я.
А зачем ей череп? Брат навострил уши, подозрительно косясь на Дедушку.
Твоя Сестра хочет стать человеком: ей нужны человеческие глаза, человеческий ум. Откуда, по-твоему, она еще их возьмет?
Если бы это был череп животного, там бы не осталось никаких глаз, сказал Брат с мрачным удовольствием.
Если магия работает только так, разве нам всем не нужны человеческие черепа? спросила я.
Нет, ответил Дедушка. Ты центр магии. Ты хочешь этого или нет?
Хочу! Но зачем нам нужен череп? Разве ты не можешь просто сделать что-нибудь? Что-нибудь магическое?
Волшебство не получается само собой. Ты хочешь быть человеком? Тогда найди череп. Он сел на задние лапы и закрыл глаза: тема исчерпана.
Я побежала: между людскими домами, по тропинке в гору.
Где мне найти человеческий череп? Я даже ни разу его не видела. Но я не могла убить человека: даже волк один не смог бы этого сделать, если только человек не маленький и больной. Но мне нужно было как-то найти этот череп.
Весною, еще до того, как приехал Йошифуджи, один крестьянин умер во сне. Я учуяла его смерть в ту ночь, когда убила котенка. Запах смерти все еще стоит у меня в носу, как тогда, когда я подкралась к кустам, росшим у кухонной пристройки.
Было поздно. Ветер изменил направление и подул с другой стороны, из-за дома, и тогда я почувствовала запах смерти: кислый, как пахнут выпущенные кишки, последний тяжелый выдох человека не внезапный крик, к которому я привыкла (как визжал котенок), но протяжный выдох без последующего вдоха. Наверное, человек лежал у самой стены, раз я это услышала.
На следующее утро остальные крестьяне понесли его в горы. Я следила за ними. Они положили тело в коробку, покрытую оранжевой тканью, и поставили ее на дрова на поляне в лесу. Подошел человек с факелом и поджег дрова с нескольких сторон. Огонь разгорелся почти мгновенно.
Дым был невообразимо густой. Пахло чем-то жирным, как от масляной лампы. Дым жег мне глаза, но я все равно не уходила, хотя была напугана и костром, и воем людей вокруг него. Потом они потушили огонь саке, вытащили кости из пепла и положили их в горшочек. Там был и череп, но он раскололся на части от жара.
Сейчас я шла туда, где зарыли кости этого человека, надеясь найти там то, что мне было нужно. Но там ничего не осталось даже запаха костра или пепла в мокрой от росы траве. От поляны высоко в горы вела тропинка. Она пахла потом ног одного человека, поэтому я пошла по ней. Возможно, я надеялась на то, что этот человек умер, и все, что мне остается, это лишь подобрать его череп. Я была тогда слишком молода я еще ничего не знала.