Ты хорошо держалась, сказал я Таннии, так и не отпуская ее руки, заглядывая в ее глаза.
Мне не было страшно рядом с тобой, ответила она, посмотрев мне прямо в глаза.
Её глаза, казалось, горели голубым светом. Она не отвела свой взгляд, только опустила его на мои губы, при этом облизнув свои кончиком розового язычка. Я не мог больше сдерживаться, тем более в закрытой карете мы были одни. Я со стоном набросился на ее рот, сминая губы и углубляя свой поцелуй. Одной рукой зарывшись в ее волосы и прижимая ее голову к себе, направляя и руководя. А другой, схватив ее за бедро, пересадил к себе на колени.
Воллонд выдохнула она мне в губы, со стоном.
Её пальчики, казалось, жившие своей жизнью, расстегнули пуговицы на моей рубашке, царапая ноготками кожу на моей груди. Мне было чертовски приятно видеть в ее глазах желание. Но нужно было держать себя в руках. Я боялся обидеть ее или оскорбить. Она казалась такой нежной и хрупкой, что хотелось защитить от всех. Даже от себя.
Это будет намного приятнее в постели. - сказал я, не открывая глаз и переводя дыхание, Давай дождемся вечера. Я приду к тебе, если ты позволишь.
Я буду ждать со всхлипом ответила она.
Не удержавшись, я снова нежно ее поцеловал. Ее тело мелко дрожало. Иероглифы на руках вспыхивали яркими всполохами.
Моя маленькая девочка перенервничала? спросил я, улыбаясь
ей в губы, продолжая уже нежно, без лишнего напора ее целовать, успокаивая.
Нам следует остановиться. Иначе мы можем сжечь карету, и боюсь, даже не заметим этого. А вот люди на улице не поймут нашего безумия, продолжил я, лаская ее.
Танния подняла на меня свой затуманенный взгляд, который начал немного проясняться. Я помог поправить одежду и нежно пересадил со своих рук на место рядом, целуя в губы. Хотя это далось мне с трудом. Она отзывалась на мои ласки, со всей страстью, словно была создана для меня. И мое тело реагировало на нее с той же отдачей. Я поправил свою одежду, смотря в окно кареты. Мы как раз подъехали к главному входу.
Пойдем. Я провожу тебя до комнаты. Тебе нужно переодеться перед обедом, сказал я, выходя из кареты и протягивая ей руку.
Мы уже входили в зал, когда за нашей спиной подъехали родители с нашими гостями. Я постарался увести Таннию до того, как они зайдут, чтобы не смущать ее еще больше, и дать время привести себя в порядок. Щеки ее пылали, и она мило опустила свой взгляд, смущаясь.
Спасибо, что увел меня до них, смущаясь, сказала она у двери.
Не благодари. И хотя мы увидимся за обедом, но я скажу тебе: до вечера.. - ответил я.
Хорошо. Я буду ждать выдохнула она мне в губы, дразня меня.
После обеда у меня дела, целуя нежно в губы и входя вместе с ней в комнату, продолжил я, Но вечер мой!
Она совершенно не владела своим телом, подчиняясь мне. Меня буквально вело от этого, но я сдержался, и мягко отодвинув мою нежную девочку, посадил на кровать, чтобы она не упала.
До вечера. - с улыбкой сказал я и, повернувшись, ушел к себе, чтобы не испытывать больше свое терпение.
Я летел к себе в комнату, как юный мальчишка, чтобы встать под холодный душ и немного остудить свой пыл.
Вечером.. Она будет моей! И пусть огонь закрепит нашу связь. Только после этого она уже никуда от меня не денется.
Я прочел это в одной из старых книг, найденных мной в старом Храме. Мы об этом даже не знали. Это знание было утеряно еще нашими предками много столетий назад. Там говорилось об истинной любви, скрепленной в пламени огня. Она бывает только у истинных пар, предназначенных друг для друга. Только у них была настоящая связь, закрепленная богами на всю жизнь. Такие пары не распадались и черпали энергию друг от друга. Чувствовали друг друга даже на расстоянии. У них рождались Жрецы от рождения, и им не требовался дар богов. Они уже были ими при рождении. Это было странно, но прочитав об этом, я как эгоист никому об этом не сказал. Даже своему отцу. Я чувствовал Таннию как себя, читал все эмоции и желания. И не мог допустить, чтоб кто-то встал между нами. Я стал одержим ей. Её телом, которое снилось мне каждую ночь, и еле сдерживал себя, чтобы уже не сделать своей. Сегодня я почувствовал, что она меня ХОЧЕТ. Именно МЕНЯ! И мне чуть не снесло крышу, я еле сдержался. Но я знал, что пламя нашей страсти не только повенчает нас, но сожжет все вокруг, сметая все на своем пути. Поэтому я ждал вечера.
Приняв холодный душ и переодевшись, я спустился в столовую, куда стали подтягиваться все члены нашего семейства и гости. Так как торжественная часть прошла, мы могли уже одеться в удобные одежды, не придерживаясь этикета.
Танния вошла в столовую в простом белом хлопковом платье, с распущенными, чуть влажными волосами. Видимо моей малышке тоже потребовалось остудиться. Я, улыбнувшись ей, пошел на встречу и, проводив, сел рядом, наплевав на этикет. Мама зыркнула на меня не довольно, но ничего не сказала.
Энджи, как обычно, вырядилась как кукла. Она была в чем-то кричаще-ярком. Но я лишь мазнул по ней взглядом, смотрел только на мою Таннию, от чего она смущалась и мило заливалась румянцем. Мне осточертело скрывать свое отношение к ней, и я больше не скрывал его, уделяя больше внимания своей девочке. Казалось, все это заметили, но никто никак не комментировал. Пусть привыкают.