Элли показалось, что огни мелькающих машин ослепили ее. Так больно стало глазам, так тяжело сердцу, и руки заледенели, будто она опустила их в подтаявший снег.
Для невесты? ошеломленно пробормотала Элли. А у него разве есть невеста?
Милена обернулась к ней, посмотрела выразительно, качнула головой, но ничего не сказала. А Генриор никак не отреагировал как ехал, так и продолжил ехать.
Женщина пожала плечами видно, подумала, что юная девушка, тихо кутавшаяся в плед, решила поддержать разговор. Охотно объяснила:
Конечно, есть. Парню-то по весне двадцать три стукнуло, а с Долли они с малых лет вместе. Детишками были, когда их сосватали. Долли всегда была девочкой хорошей, умницей да скромницей, вот и решили мы с отцом а чем не невеста? Только что-то со свадьбой затянули. Муж мой так и не дождался женитьбы, лет пять как помер. Я думала, что по осени, когда с урожаем богато, обвенчаются молодые. А оно вот как получилось женщина всхлипнула.
А что же эта невеста с вами в город не пошла? отозвалась, не оглядываясь, Милена. Могла бы и навестить жениха-то.
Да что вы, я сама сказала не смей, не ходи! всплеснула руками женщина. Она ко мне прибежала, плакала, мол, так вот и так А я ей сказала дома сиди, сама всё выясню! Она послушная, а дело непростое. Ведь говорят, девчонка какая-то
замешана, разобраться надо.
Послушная, значит, невеста проговорила Милена. И больше ничего не сказала.
Дальше ехали молча, только женщина всё вздыхала и утирала глаза кончиком платка. А Элли знобило. Она глотнула кофе, плотнее завернулась в плед, но не согрелась. Бешено кружилась голова. Ее никогда не укачивало в автомобилях, но той ночью тошнота подкатывала к горлу, как липкий засаленный клубок, и пару раз она едва не дотронулась до плеча Генриора: «Остановитесь!» Но выдержала. Докатили до управы.
Вот здесь арестанты, глухо сказал Генриор, паркуя автомобиль возле железной двери. Туда стучитесь.
Вот спасибо! Спасибо! забормотала женщина. Она сунулась было в торбу видно, за кошельком, но Милена, оглянувшись, поспешно мотнула головой:
Не надо нам ничего.
Но ведь ее не пустят! прошептала Элли сестре. Там такой вредный стражник
Генриор тяжело вздохнул, вышел из машины. Женщина тоже выбралась, зябко кутаясь в непросохший еще черный плащ. В неярком свете фонаря видно было, что она нестарая, крепкая, только морщина пролегла меж широкими бровями так глубоко, будто прорезали ее бритвой.
Ладно, делать так уж до конца! махнул рукой Генриор и стукнул в железную дверь. Как ни странно, Рабс открыл сразу же, цербера при нем не было. Глянул на Генриора удивленно, сердито. Спросил раздраженно:
Что, медом намазано? Забыли чего?
Это мать его. Дайте увидеться, Генриор кивнул на женщину в черном плаще.
Да что же такое! Не положено!
Матери закон позволяет. Так что немедленно впустите и проводите! несвойственным ему тоном, нахрапистым каким-то, заявил Генриор. По всему было видно, что ему до чертиков надоела эта история, и он в глубине души бранит себя (а скорее всего, и графских девочек, и работу свою, и всю эту мутную жизнь) последними словами зачем он во всё это ввязался?! Взгляд у Генриора был такой мрачный и решительный, что даже Рабс отшатнулся.
Да черт вас поймет! проговорил он, наконец. Глянул на прямого, как столб, Генриора, потом на женщину в платке, сморщился: А, была не была, пропадать так с музыкой, всё равно уже выговор получу! Рабс махнул рукой. Ладно. Заходите давайте, коли уж пришли. Мать же. Матери разок можно. Цербера не боитесь? Он рядом, и оглянулся на Генриора, на сестёр: А вы тут были уже, вам, хоть вы и дворяне, второй раз не положено.
Да нам и не надо, хмуро заявил Генриор и суховато обратился к женщине: Жив и здоров ваш парень, не тревожьтесь. Что будет дальше одним небесам известно, но вы надежды не теряйте. Всего доброго.
Спасибо вам, дорогие! женщина, поправив платок, на пороге обернулась, приложила руки к сердцу. Вот как же повезло вас встретить! Дворяне, говорите, а какие хорошие А какие Какие
Вдруг взгляд женщины переменился, стал растерянным, а потом странным, стеклянным:
А вы-то разве тоже к Дену ходили? А зачем? пробормотала она, вглядываясь в Генриора. Вы-то сыну моему кем будете? Таких друзей-приятелей у него отродясь не водилось
Генриор тяжело вздохнул, повторил:
Всего доброго! Нам пора.
И вам пора! поторопил женщину Рабс, плотно закрывая за ней тяжелые двери.
Когда все сели в машину и Генриор завёл мотор, Милена не удержалась, обратилась к бледной, притихшей сестре:
Видишь, не так-то прост этот Ден! хотела добавить: "А я говорила, что он тот ещё фрукт!", но не стала.
Если у него есть невеста и он её любит, я мешать им не стану, тихо, по-взрослому серьёзно проговорила Элли. Но я всё равно должна сделать всё, чтобы его спасти.
Глава 20. Какой ты добренький!
Наконец граф вернулся в свои покои, прилег, в чем был в расшитом сюртуке, в белоснежной блузе с плоеным воротом на топчан, прикрылся пледом его знобило. Рука сама потянулась к синей кнопке звонка он по обыкновению хотел позвать Генриора, который до сегодняшнего вечера казался скалой, монументом, незыблемым символом устоявшегося мира Розетты. Но тут же одернул ладонь вспомнил, что сын Андреас с кривой ухмылкой сообщил немыслимое: Генриор, не спросив позволения, повез девочек на ночь глядя в управу, чтобы они могли повидаться с этим с этим!