Он оттащил с порога крупного цербера тот гулко зарычал, показывая желтые клыки. Отстранился, придерживая тяжелую дверь (живот снова колыхнулся). Генриор пропустил девушек и вошел сам. Милена поморщилась: дохнуло кислым запахом казенщины, сырости, затхлых бумаг. Волнуясь, глянула на сестру.: "Как ты? В порядке?" Элли едва заметно кивнула: «Не беспокойся».
В длинных запутанных коридорах управы было не холодно, но Элли пробрал сильный озноб, когда она увидела, что на темно-зеленых, некрасиво выкрашенных масляной краской стенах дремлют, повиснув вниз головами, черные мохнатые летучие мыши. Вернулся давний ужас ей показалось, что сейчас они разом сорвутся со стен и, махая перепончатыми, как у драконов, крыльями, с визгом кинутся ей в лицо. У Элли затряслись руки, задрожали ресницы, перехватило дыхание. К горлу подступила горькая тошнота. Перед глазами поплыли зеленые пятна. Элли на миг остановилась, закашлялась, но закусила губу и кое-как справилась с собой.
Стараясь не смотреть по сторонам, Элли плотнее закуталась в длинный, до пола, бежевый плащ. Была бы возможность, она бы и вовсе забралась под одну из корявых железных скамеек, чтобы пробормотать скороговоркой, как в детстве: «Меня не трогать! Я в домике!»
«Но детство кончилось и я сама во всем виновата!» обреченно подумала Элли.
Она съежилась, поспешив за решительной Миленой (отчетливо цокали ее каблучки) и мрачным, словно тень, Генриором, но внезапно другая мысль сверкнула, как молния. «А в чем моя вина? Да, я несколько раз посидела ночью у озера! Но разве за это можно забирать Дена? А меня разве правильно считать грязной девицей, опозорившей род графов Розель до седьмого колена? Разве это справедливо?!»
Элли остановилась и звонко произнесла:
Милена, скажи, разве это справедливо? Что всё так происходит?
Сестра сердито глянула через плечо:
О чем ты сейчас? О какой справедливости? Давай сначала решать проблемы, а потом философствовать!
Но ведь всё это нечестно! голос Элли дрогнул. Так не должно быть! Почему такое возможно в нашем королевстве?
Дамы, раз уж мы явились сюда среди ночи, предлагаю не обсуждать вопросы морали и чести, а действовать в рамках закона! не оборачиваясь, буркнул Генриор. Элли прекрасно поняла, что он обращается к ней, и замолчала.
Пришли! недовольно объявил Рабс, остановившись возле двери, обитой потертой черной искусственной кожей.
Там Ден? с надеждой пробормотала Элли. Ее сердце бешено застучало.
Глава 16. Проходите, господа
Как его зовут? деловито поинтересовался Генриор.
Дверь распахнулась так резко, что Элли едва успела отскочить, подхватив длинный плащ. С недовольным писком с крашеной стены сорвалась сонная летучая мышь, полетела куда-то по коридору.
На пороге кабинета показался долговязый тощий господин с утомленным и крайне недовольным вытянутым лицом, остроносый, с заметными залысинами. Глаза с набрякшими веками были прикрыты золочеными очками.
Меня можно называть Иголтон, представился он посетителям, застегивая верхнюю пуговицу на жестком синем мундире. Сумрачно глянул на Рабса от его пристального взгляда тот, как проколотый шарик, начал сдуваться, будто похудел даже. Иголтон ничего ему не сказал, но Рабс сразу же начал оправдываться:
Господин Иголтон, я помню ваше слово никого не впускать, да ведь это же, смотрите сами, дворяне. Настоящие графы, богатеи, видите? У них и корочка есть, всё честь по чести. Как не впустить? Не впустишь, они главному начальству нажалуются, а то еще куда повыше, может, самому королю, да не только на меня на вас! Дворяне же, я слышал, в королевский дворец вхожи, не то что в управу. Не пустишь чего же хорошего тогда будет? Вот и впустил, а куда деваться.
Он мялся, переминался с ноги на ногу, путано объяснялся, хотя никто об этом не просил, и Элли даже пожалела его. А Иголтон не спешил обрывать запутанный монолог, только смотрел на подчиненного долгим металлическим взглядом. Наконец Иголтон вздохнул и так же молча указал пальцем на выход. Толстяк закивал, закивал и исчез, точно укатился.
Проходите, господа, холодно сказал Иголтон, впуская в кабинет Милену и Элли. Последним зашел Генриор, плотно прикрыв за собой дверь. Могу ли поинтересоваться, по какому вопросу?
Да! Здесь Ден! не удержалась Элли, но Милена крепко сжала ее ладонь и заговорила сама как можно уверенней:
Господин Иголтон, сегодня вечером в управу привезли молодого человека по имени Денис Дин. Это недоразумение. Он не совершил ничего противоправного, поэтому мы просим его отпустить.
Для начала присядьте, господа, утомленно сказал Иголтон, указывая на узкий черный диван с деревянной спинкой. Вы, стало быть, из Лесного, где дворянские замки?
Верно! Из поместья Розетта, торопливо согласилась Милена, усаживаясь на диван и расправляя полы плаща. Элли и Генриор примостились рядом. У нас случилось неприятное происшествие, в котором, впрочем, нет ничего преступного. И мы бы хотели Одним словом, парень должен уйти домой.
Ох, как же это сложно, когда в дело впутаны дворяне протянул Иголтон, раздраженно потирая виски. По всему было видно его мучает головная боль. Терпеть не могу такие истории. На вас не действует обычный кодекс, все правила завязаны в морской узел и в любом случае мы, простые служивые, останемся виноватыми.