Я право желаю вам счастья, сэр Николай, завтрашний день будет лучшим днем моей жизни.
Мы молча пожали друг другу руки и он оставил меня над этим дневником.
Я не чувствую возбуждения, мне скорее кажется, что это только заканчивается еще один акт в пьесе жизни и что завтра я начинаю новый, который решит, будет ли эта пьеса трагедией или удовлетворением.
XXII.
в этом дневнике благодаря своей скромности, гражданский обряд не интересен. Я, в буквальном смысле слова, ничего не чувствовал, а Алатея была белее своего платья. На ней была маленькая соболья шапочка и соболье манто, которое я послал ей вчера через Нельсона, кольцо было рядом бриллиантиков, оправленных в платину современные девушки не признают больше золотых уз.
Нашими свидетелями были старина Джордж и Нельсон, а вся церемония продолжалась только несколько минут, после чего нас начали поздравлять. Счастливейшее лицо из всех было у Буртона, когда он подсаживал меня в автомобиль, который, ради того случая, нам одолжило посольство. Алатея только пожала руку Нельсону и приняла поздравления Джорджа. Мне интересно было знать, что он думал об очках, которые она не сняла даже во время венчания.
Желаю вам всяческого счастья, лэди Тормонд, сказал он. Позаботьтесь о Николае и помогите ему выздороветь, он милейший человек на свете.
Алатея холодно поблагодарила его. Он настолько светский человек, что не выказал ни малейшего удивления.
Затем мы отправились домой.
Буртон сидел рядом с шофером, чтобы быть под рукой и помочь мне при входе и выходе из автомобиля. За всю дорогу Алатея не вымолвила ни слова, а ее фигурка была откинута так далеко в угол, как только было возможно.
Дома нас ждали мадам Бизо с дочерью и ребенком. Крошка держала и ручонке пучок фиалок. Первый раз за все время Алатея улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать крохотное личико. Эти люди знают и любят ее. Я также задержался на несколько минут, чтобы выразить им свою признательность.
Мои собственные переживания были странны я даже не чувствовал волнения. Я чувствовал себя как раз так, как на войне, когда мы занимали какое-нибудь новое и особенно опасное положение.
Утром прибыла горничная, нанятая Алатеей; во всех комнатах я распорядился поставить лучшие цветы, а Пьер, как я знал, собирался превзойти себя самого во время завтрака, в то время, как Буртону посчастливилось где-то найти приличного вида, не слишком явно искалеченного, лакея.
Когда мы выходили из лифта, Алатея протянула мне мой костыль быть может, она думает, что это будет входить в число ее новых обязанностей.
Мы отправились прямо в гостиную, и я сел в свое кресло. Ее горничная ее зовут Генриетта помогла ей снять пальто и шляпу в передней. Желая по всей вероятности, заполнить чем-нибудь первые неловкие мгновения, а может быть, и нервничая, прежде чем сесть, Алатея спрятала лицо в розы, наполнявшие большую вазу рядом с другим креслом.
Что за прелестные цветы! сказала она первые слова, обращенные непосредственно ко мне.
Я не знал, какие цветы вы любите больше всего. На будущее время вы должны будете сказать мне. Я заказал розы потому, что сам предпочитаю их.
Я тоже больше всего люблю розы.
Целых две минуты я молчал. Она старалась сохранить спокойствие, а затем я заговорил, чувствуя сам властную нотку в своем голосе.
Алатея, я снова попросил бы вас снять очки. Как я вам уже говорил, я знаю, что вы их носите только для того, чтобы я не видел ваших глаз, а не потому, что этого требует ваше зрение. Продолжать носить их теперь несколько смешно и недостойно вас, а кроме того, это сильно раздражает меня.
Она вспыхнула и выпрямилась.
В наши условия не входило, что я должна снять очки вы должны были упомянуть это в договоре, если желали этого. Я считаю, что вы не имеете ни малейшего права требовать, чтобы я сняла их, и предпочитаю продолжать ходить в них.
Но какой причине?
Я вам не скажу.
Я чувствовал, что начинаю злиться. Если бы я не был калекой, я не устоял бы перед искушением вскочить и, схватив ее в моя объятия, сорвать эти проклятые штуки, наказав ее многочисленными поцелуями. Теперь же я испытывал только гнев на себя самого, за то, каким я был дураком, не сделав это обязательным условием прежде, чем подписать контракт.
Это очень не великодушно с вашей стороны и выказывает враждебность, которую, как я думал, мы условились оставить.
Молчание.
Единственное, что я чувствовал, это было желание физически наказать ее прибить, заставить слушаться. Хорошенькое желание для дня свадьбы!
Собираетесь ли вы постоянно ходить в них, даже, когда мы будем выезжать в свет? спросил я, как только овладел своим голосом.
Возможно.
Что ж, хорошо! Я считаю, что вы нарушаете дух нашего соглашения, если не букву. Вы сами сказали, что будете постоянной секретаршей, но ни одна секретарша на свете не будет настаивать на чем-либо, что, как она знает, является причиной раздражения ее хозяина.
Молчание.
Подобным упрямством вы только понижаете
себя в моих глазах. Коль скоро мы теперь будем жить вместе, я не хотел бы презирать вас за ребячливость.
Она вскочила на ноги и яростно швырнула очки на стол. Ее прекрасные глаза сверкнули. У нее были удивительно своеобразные ресницы, не черные, но очень темные и пушистые, около кожи немного светлее, чем на концах. Я никогда не видел, чтобы подобные ресницы обрамляли глаза женщины. Они часто встречаются у маленьких мальчиков, в особенности, у уличных мальчишек. Самые глаза были ярко синего цвета и сколько в них горело страсти, обаяния и силы! Нет ничего удивительного, что, вынужденная сама пробивать дорогу в жизни, она носила очки. Одинокая женщина с такими глазами не может находиться в безопасности, если работает в такой области, где ее могут увидеть мужчины. Я никогда в жизни не видел таких выразительных, полных очарования, глаз. Во мне дрожала каждая жилка от них, а также от того, что наша первая битва была выиграна мною.