Взирая на результаты своего сегодняшнего труда, я могла собой гордиться. Теперь небольшая комната под крышей буквально сверкала чистотой, и больше ничего не напоминало об упадке, царившем здесь совсем недавно. Я даже успела вытереть пыль со всех папок, с радостью для себя отметив, что они пострадали от времени и света не так сильно, как я боялась. И, глядя на них, меня вдруг охватил, в общем-то, не слишком обоснованный страх, что, вернувшись сюда завтра, я ничего тут уже не застану. Что за время моего отсутствия все будет кем-то уничтожено. Глупо, конечно, но избавиться от этих мыслей я была не в силах. Что же мне было делать? Взять с собой все папки я, конечно же, не могла. Если и забирать что-то, то только одно. В смысле, какую-то одну, да и то небольшую папку или не слишком толстую стопку медкарт, которая могла бы уместиться в мою сумку и не привлечь внимания окружающих.
День близился к завершению, и у меня было не так много времени, чтобы принять решение. О том, чтобы хотя бы бегло просмотреть все, что стояло на стеллажах, не было и речи. Единственное, что я успевала, это изучить надписи на корешках архивных папок. Но это было не так уж легко сделать, потому что буквы, написанные на них, выгорели и теперь едва читались. Я уже несколько раз провела взглядом туда и обратно вдоль полок, когда вдруг заметила папку, маркированную иначе, чем остальные. Вместо букв на ней были написаны цифры, а завершало цифровой ряд какое-то странное обозначение, символ, которого я никогда прежде не видела. Решение пришло в тот же миг, как только эта папка оказалась в моих руках. Ее саму я оставила на прежнем месте, а документы, лежащие в ней, взяла с собой. Унося из места, где они пребывали много лет.
Как бы не хотелось мне заняться изучением этих бумаг безотлагательно, это не представлялось возможным, потому что прямо сейчас мне предстояла встреча с арином Деланиэлем, который был моим официальным руководителем практики. Похоже, что тут тоже не обошлось без влияния моего ненаглядного жениха. Вопреки моим ожиданиям, отчет о том, как я провела первый день этой самой практики, состоялся вовсе не в кабинете арина Деланиэля, а в небольшом зале кафетерия при больнице, на чем настоял мой куратор. Все дело было в том, что мой юный и неокрепший организм следовало кормить регулярно, и арин Деланиэль пообещал лично контролировать мой режим питания, если я не возьмусь за ум и начну обедать в отведенное для этого время. Что я могла сказать в ответ? Только то, что такого, как сегодня, больше не повторится. Говорить о том, что я так увлеклась уборкой в старой секции архива, что напрочь забыла про «пообедать», мне пока не хотелось.
Как прошел ваш первый день, Аниэль? спросил арин Деланиэль, когда мы покончили с супом и перешли к горячему. Надеюсь, вы не слишком огорчены тем, что пока ваша практика проходит не с людьми, а с бумагами?
Признаться, я даже не ожидала, что это может быть так интересно. Прежде бывать в архиве мне еще не доводилось, честно призналась я. Я еще только начала знакомство с системой хранения и учета медицинских карт, принятой в Руаде, но уже успела заметить, что глубина
архива составляет примерно двадцать лет. А более ранние документы хранятся где-то в другом месте?
Более ранних документов, к сожалению, нет, вздохнул в ответ арин Деланиэль. Совсем нет. Они утрачены в пожаре, произошедшем около двадцати лет назад. К счастью, пожар удалось быстро локализовать, и никто ни из врачей, ни из пациентов не пострадал.
Это очень печально, проговорила я.
Так вот от чего были те странные темные разводы на полу чердачной комнаты, которые я не смогла оттереть, сколько бы не пыталась. Это были следы пламени, которое пыталось прорваться снизу. Значит, мое предположение о том, что те медицинские карты были обречены на медленную гибель, оказалось неверно. Все было наоборот, и тот, кто перенес их туда, наоборот, желал их сохранить, окружив мощной защитой. И ему это почти удалось. Несмотря на то, что артефакты, которые, по всей видимости, обеспечивали эту самую защиту, не устояли перед огнем, свою роль они выполнили, и уберегли бумаги гибели в пламени. Вот только, рассыпавшись прахом после пожара, артефакты больше не могли охранять документы от дыхания времени.
Но неужели не было возможности восстановить их, хотя бы частично? спросила я.
Часть из них действительно была в каком-то виде восстановлена. Но многое и было утрачено. Примерно в то же время ушли из жизни несколько докторов, в том числе, и тогдашний глава больницы.
И это не показалось странным? удивилась я.
Это было в то время, когда скончался прежний император Оранской империи. Тогда же, когда погиб мой старший брат и отец Лаэриэня. Смутное время, когда происходило много странных и неправильных вещей. Не во всем была возможность разобраться до конца. Причины многих событий тех лет так и остались неузнанными. Возможно, это и к лучшему, потому что есть тайны, которые не стоит открывать.
Какая-то часть меня была согласна с арином Лаэринем. И мне, действительно, не стоило бы ворошить тайны прошлого, вглядываясь в выцветшие от времени страницы медицинских карт. Потому что там вполне могли оказаться ответы на вопросы, которые я бы не хотела знать. Вот только дело было в том, что проблемы выбора передо мной уже не стояло. Я была вовлечена в затеянную кем-то, вероятно, бывшим первым министром императора, игру, начало которой было положено много лет назад. Для меня все началось с помолвки, которая долгие годы была столь нежеланна мне. Но пока я жила на Островах, я не принимала в этой игре непосредственного участия. Ступив же на землю Руада, я сделала в ней свой первый самостоятельный шаг. В войне, которая, хотя и была прекращена на время, так и не была закончена. В войне, которая, судя во всему, теперь возобновилась.