Я улыбаюсь и засовываю пятьдесят баксов и кексы в свою новую курьерскую сумку. Задерживаюсь и провожу рукой по обколотой плитке рабочего стола. Тяга по направлению к выходу внутри меня становится невыносимой. Сглотнув, я подхожу к двери и поворачиваю ручку. Оглядываю квартиру ее полнейшую разруху и понимаю, как же она мне нравится. Не вздрагиваю, когда таракан пробегает по моей обуви. - Спасибо тебе, Клара, - говорю я пустоте - Спасибо тебе. - Почему-то я знаю, что не увижу ее снова. Почему-то я знаю, что не должна.
Я покидаю здание и следую странному магнитному притяжению, которое ведет меня на восток. Все кристально ясно, пока я не сворачиваю за угол на двадцать третью улицу.
Я просыпаюсь на сене на ферме, лошадь слюнявит мои волосы, в широком дверном проеме амбара виднеется чей-то силуэт. Я даже не помню, как встала на ноги, сознание снова отключается.
Влажность меня душит. Я распростерлась на твердой древесине. Кончиками пальцев чувствую ее неровности. Медленно разлепляю веки и ахаю.
Вода.
Она повсюду. Я лежу на самом краю пирса, почти свешиваюсь с него. Вода близко, слишком близко; она убьет меня. Я не могу пошевелиться, хотя и знаю, что мне надо драпать по пирсу в сторону берега. Я застыла на месте и кричу когда я начала кричать? Скоро вода подберется и полностью поглотит меня. Я чувствую, как холод пронизывает кости, промораживает меня насквозь. Мое горло саднит и болит. Крики - высокие, отвратительные звуки и они пронзительно звучат в воздухе.
Теплые, пухлые руки обхватывают меня. Я не шарахаюсь от них, потому что слишком напугана, чтобы вообще двигаться.
- Шшш, шшш, дорогая, все будет хорошо. - Эти теплые протяжные звуки едва слышны из-за моих криков. - Шшш, шшш, Нана здесь. Успокойся. Такой юной красивой девчушке как ты не пристало кричать какбаньши[1]. Хватит, дорогуша. Ты в безопасности. Все в порядке. Нана не даст тебя в обиду.
- Ее голос словно колыбельная. Мои вопли утихают, но не прекращаются. Вода. Я не могу оторвать глаз от воды. Я не хочу, чтобы она поглотила меня. Я не хочу утонуть. Только не снова. Это слишком больно.
Руки цвета какао ложатся мне на щеки и медленно отворачивают мое лицо от воды к голосу, к ее круглым карим глазам:
- Послушай меня, милая. Все в порядке.
Я перестаю кричать, дрожа и ослабев от
распущенные волосы до середины спины. На ней майка с длинными рукавами, поэтому, несомненно, она сумасшедшая. Девушка оборачивается, и я внезапно сожалею о своем недружелюбном поведении. Она не то чтобы одета со вкусом или сногсшибательна, по крайней мере, по голливудским меркам. Она красива той красотой, которая требует, чтобы на нее пялились. Ее кожа - мед. Она носит облегающую майку с надписью Голосам в моей голове вы тоже не нравитесь, пышную юбку, сетчатые чулки и сапоги до колена. Ее стройная мускулистая фигура благословлена убийственными бедрами. Я с трудом заставляю себя снова посмотреть на ее лицо.
В этот миг ее глаза на секунду поднимаются и мы встречаемся взглядами. Кусок застревает у меня в горле. Судя по глазам, поразительно зеленым глазам, она не особо рада меня видеть. Я сразу опускаю голову, смущенный тем, что она уловила мой пристальный взгляд. Надолго задерживаю дыхание. У нее такие красивые и очень суровые глаза. Они холодные и жесткие и смотрят прямо на меня. Одна половина меня думает: Идиот, идиот, идиот! Красивая, невероятно сексуальная девушка положила руку мне на плечо, а я не обратил на нее внимания. Я проклинаю себя за упущенную возможность сидеть с ней рядом. Впрочем, другая моя половина испытывает облегчение. Почему-то я понимаю, что эти глаза, такие суровые и проницательные могли бы взрезать мою душу.
Я наклоняюсь вперед и подпираю голову рукой. Я думаю о рвоте с кровью, черных костюмах, розах, панихидах и мокрых подушках. Я думаю об одиноких гитарах, тихих домах, указательных пальцах и поцарапанных лбах. Я думаю о падении и нежелании вставать. Да, ее глаза могли бы распороть мою душу, но, во многих отношениях, я уже истекаю кровью.
Глава седьмая
Джейд
Светлые волосы, серебряный пирсинг.
Улыбки и любопытные взгляды.
Мигая гаснут яркие огни.
Жар.
Холод.
Холодно, так холодно.
Кровь, так много крови.
Зеленый уличный знак.
Вода топит меня, лед морозит.
Никто не слышит крики.
Слезы никогда не текут.
Я просыпаюсь и моргаю, лениво открывая глаза. Обрывки сна сильно беспокоят меня; так всегда. Мысленно тянусь к мелькающим картинкам, но они испаряются, превращаясь в ничто. Я вздыхаю, разглядывая отклеивающиеся обои в цветочек.
Сажусь в кровати, скидывая с себя одеяло. Пальцы скользят по стежкам с краю. Его сделала Нана. Когда я сказала ей, что оно красивое, она переполнилась гордостью. Возможно она уже внизу, сидит за столом, в руке газета, радио включено и обжигающе горячий кофе готов и ждет рядом с ее овсянкой. Она предсказуема, но мне это нравится. Неделю назад я проснулась в доках. Я не отпрянула, когда она обняла меня сильными, пухлыми руками. Слилась с ней, счастливая, что покидаю док, радуясь, что холод прогнало теплое тело, которое не отпускало меня. Я поняла, что я тоже не отпускала ее только тогда, когда мы выбрались из дока, и холод исчез. Не отпускала ее до тех пор, пока мы не оказались дома.