Белов, тем временем, нажал пальцем на один из квадратиков, после чего еще два или три раза нажал на строчки в каких-то списках. На устройстве появилось изображение пластинки с каким-то значками под ней, а в кабинете негромко зазвучала композиция «Blue Harlem» Дюка Эллингтона. Киров непроизвольно улыбнулся и принялся слушать.
Эту композицию Сергей Миронович уже неоднократно слышал, но сейчас звук был гораздо чище и насыщеннее, чем у патефона. Кирову очень хотелось поинтересоваться у Белова, нельзя ли сделать звук погромче, но он прекрасно понимал, что более громкий звук может привлечь внимание секретаря в приемной, а это сейчас было нежелательно. Поэтому он просто молча наслаждался музыкой.
Наконец, мелодия закончилась. Киров совсем другими глазами посмотрел сначала на планшет, а затем и на Белова, слова которого больше не казались ему бредом сумасшедшего.
- Так, чтобы вам еще показать? - задумчиво произнес Белов, по-своему интерпретировав взгляд Кирова. - Придумал! Вы много сделали для развития Ленинграда, хотите посмотреть, как будет выглядеть город в наше время? Сразу хочу предупредить, далеко не все в данном ролике вам понравится.
Киров только кивнул и Белов повторил свои манипуляции с нажиманием значков на стекле, или, наверное, на экране? Киров хотел было уточнить у Белова, как будет правильнее, но тут черный фон, на котором крутился белый кружок, сменился изображением и начался фильм.
Сергей Миронович никогда еще не видел столь яркого цветного фильма! С высоты птичьего полета зрителю демонстрировался центр города со всеми его достопримечательностями: зимним дворцом, стрелкой Васильевского острова, Казанским собором и многими другими. Кирова сразу насторожило, что в начале фильма на экране была надпись «Санкт-Петербург», а не «Ленинград», но решил досмотреть фильм до конца, а потом уже задавать вопросы.
Но что это?! На экране появилось высокое здание, выглядевшее так, будто оно построено целиком из голубого стекла! Высоту здания по изображению Киров определить не смог, но было видно, что она очень большая! Пояснительная надпись на экране гласила, что это некий «Лахта-Центр», но из нее Сергей Миронович понял только месторасположение здания, но никак не его предназначение.
- Что это был за небоскреб? - спросил Киров, когда фильм, длившийся около пяти минут, закончился. - И почему Санкт-Петербург, а не Ленинград?
- Прежде, чем я отвечу на ваш вопрос, ответьте, пожалуйста на мой, - вздохнул Белов. - Вы готовы поверить в то, что я из будущего?
- Более или менее, - подумав, ответил Киров. - Ваш планшет точно не из этого времени, а значит и вы, скорее всего, тоже
- Пока что этого достаточно, - кивнул Белов. - Чтобы ответить на ваши вопросы, мне придется устроить вам небольшой экскурс в историю. В девяносто первом году распался Советский Союз
- Не может этого быть! - воскликнул Киров, впрочем, быстро вспомнив о секретарше в приемной и перейдя на более тихий тон. - Как это случилось?
- Это долгая история, - ответил Белов. - Поэтому я сейчас не буду рассказывать о так называемом «Большом Терроре» и Великой отечественной войне, а перейду сразу к тысяча девятьсот пятьдесят третьему году, в котором, после смерти Сталина, генеральным секретарем ЦК КПСС стал товарищ а впрочем, какой он мне, к чёрту, товарищ, гражданин Хрущев...
При упоминании этой фамилии Киров незаметно, как он надеялся, вздрогнул. Одного Хрущева, недавно назначенного вторым секретарем Московского областного комитета ВКП(б), он знал, и человек этот имел репутацию клоуна и бездельника. Сергей Миронович искренне понадеялся, что это не тот Хрущев.
- Уж не Никита ли Сергеевич? - на всякий случай решил уточнить Киров.
- Он самый, - скривился Белов. - Про этого персонажа отечественной истории можно сказать много нелицеприятного, но я сейчас остановлюсь только на двух моментах. Во-первых, в пятьдесят шестом году, на двадцатом съезде, он прочитал доклад, разоблачающий «культ личности Сталина», чем серьезно испортил отношения Советского Союза со многими социалистическими странами. Второе, на чем я хочу остановиться, было то, что Хрущев запретил органам государственной безопасности
проводить оперативные мероприятия в отношении партийных функционеров уровня от секретарей горкомов и выше, по сути, сделав партийную верхушку неприкосновенной. Догадываетесь, к чему это привело?
- Партия начала загнивать? - предположил Киров.
- Так точно, - кивнул Белов. - Помимо этого, Хрущев закрыл все артели и отменил приусадебные хозяйства, фактически превратив социализм в государственный капитализм.
Все это привело к проблемам и в экономике, и в идеологии. В восемьдесят пятом году генеральным секретарем партии становится Михаил Горбачев, - при упоминании этого имени Белов отчетливо поморщился. - Который начал целый комплекс реформ, известный как «Перестройка». Декларируемыми целями этих реформ, был курс на демократизацию экономики и идеологии. Коммунизм перестал быть государственной идеологией, из-за чего в обществе тут же возникло множество политических течений, в том числе и националистических, активно подогреваемых западом. Все это привело к желанию союзных республик отделиться от СССР, что и произошло в девяносто первом году.