Кровавый камень в очелье проснулся, а стена под рукой едва заметно нагрелась. Голоса гор ворвались в сознание подобно урагану, зашептали, закружили, окутали. А потом яркая вспышка, мельтешение картинок темный провал, решетка из хризоберилла, спящий человек на худом, линялом матрасе.
И я мысленно потянулась к самому сердцу самоцвета, к его сути, пропустила через свое существо тонкие зеленоватые нити, попросила послать больше образов. И камень откликнулся позвал меня дальше, глубже под гору, в холодную тьму и тишину. Туда, куда не попадает даже случайный солнечный луч, где обречен состариться бедный Ольд, лишенный Дара, если раньше не лишится рассудка и не бросится в провал.
Радует лишь одно его все-таки не стерегут. Да и зачем сторожа, если с одной стороны крепчайшая решетка, а с другой бездна. Может, попробовать врата? Ведь ногами я туда и до утра могу не дотопать. Надеюсь, что они не откроются где-нибудь над пропастью? Искатели не птицы, летать не умеют.
После недолгих колебаний я все же создала мерцающую золотом дверь. Кристаллы перемигивались так весело, будто успели по мне соскучиться. Свет струился и разбавлял мрачную темноту, ласкал руки и лицо.
Цвет моих врат был янтарно-желтым, как свежий мед. Я читала, что цвет Дара отражает характер искателя. Что ж, золотой мне вполне подходит, я всегда любила солнце. А вот врата матушки Этеры сияли пурпуром, словно кто-то выплеснул на камни ведро крови. И кристаллы в них росли не аккуратными букетами, а громоздились друг на друга, торчали в разные стороны и грозили изрезать любого, кто их коснется.
Я невольно поежилась и задержала дыхание. Пора. Надо отбросить лишние мысли, потом о Верховной подумаю, не до нее сейчас. Там Ольд совершенно один, отчаявшийся, слабый. Возможно, он умирает, пока я предаюсь воспоминаниям.
Отсчитав три удара сердца, я шагнула во врата и растворилась в толще сияющих кристаллов.
Лицо обдало холодным ветром. Я распахнула глаза тихо мерцал хризоберилл, по прутьям с острыми гранями бежали крохотные белые искры, и больше никаких источников света.
Я вышла из скалы прямо напротив решетки, так что мне был хорошо виден скрючившийся на матрасе пленник. Вокруг валялись глиняные черепки, согнутая ложка и хлебная корка. Сердце застыло от жалости и прилива стыда я сама приложила руку к его наказанию. Как теперь смотреть в глаза этому человеку?
Тихим шагом приблизилась к решетке и коснулась ее пальцами. Камень едва ощутимо завибрировал, но злости я в нем не почувствовала, лишь любопытство. Словно он спрашивал что ты здесь забыла, жрица?
Мастер
Ольд! позвала я громким шепотом, но он не откликнулся. Тогда я покашляла и повторила призыв.
Мужчина слабо завозился, приподнялся на локтях. Спутанные волосы падали на лицо и лезли в глаза.
Кто здесь? голос прозвучал на удивление живо.
Это Рамона. Каменная жрица.
Он медленно поднялся, откинул волосы с лица оно исхудало, скулы и нос заострились, цвет кожи в неверном свете хризоберилла казался серым.
Ты пришла, чтобы добить меня, дочь Рорана? Это он тебя послал?
Нет, качнула головой, борясь с желанием спрятать глаза. Я пришла по своей воле. Никто об этом не знает.
Зачем? он медленно приблизился к решетке, а мой взгляд метнулся к чернеющему провалу. Матерь Гор, он ведь спал на самом краю. Ты участвовала в том ритуале, я видел тебя.
Простите, слово далось с большим трудом, горло сжималось, а язык не хотел повиноваться. Как жалки мои извинения по сравнению с тем, что ему пришлось пережить!
Он печально усмехнулся и потряс головой, положил руки на решетку.
У тебя не было выбора, жрица. Они тебя заставили, они Ольд плотно сжал губы, и даже во мраке ночи я увидела, как гневно замерцали глаза. умеют убеждать. Но у всего есть последствия. За все придется ответить, ничто не останется неоплаченным.
О чем вы? от слов бывшего старейшины меня продрал холодок, вспыхнула мысль не совершаю ли я ошибку?
Причиненное зло вернется сторицей. Это закон жизни, уточнил Ольд, глядя на меня исподлобья, как зверь, посаженный на цепь.
Так не должно было случиться.
Не должно, повторил эхом. Но я сам виноват, потерял бдительность. Теперь моя дочь в руках искателей, а моя женщина он опустил голову и с силой сжал прутья тонкие багровые ручейки покатились вниз.
Уверена, она жива! постаралась утешить я, хоть сама в этом сомневалась. Я уже убедилась в том, что заветы легко нарушить, что слова это всего лишь ветер.
Не обращая внимания на раны, Ольд оттолкнулся от решетки.
Они ждут, что я потеряю веру и сделаю все своими руками, а им пачкаться не придется, старейшина бросил печальный взгляд в сторону провала. Интересно, сколько несчастных окончили жизнь вот так?
Я сглотнула вязкий ком и облизала губы. В лицо подул затхлый ветер, несущий смерть, и я обхватила себя за плечи. Телу стало чуть теплее, зато внутри я тряслась от холода.
Я помогу вам, если пообещаете, что не будете мстить.
Он смотрел долго и испытующе, потом произнес:
И как ты собралась мне помогать, Рамона из дома Алого камня?
Просто доверьтесь мне, я протянула руку сквозь прутья и коснулась его плеча. Я освобожу вас и вашу дочь.