И вот теперь все бумаги у него на руках, нотариус подкуплен, и дело было за немногим получить подпись Каролины на доверенности.
«Ну, подписывай уже, дура! Нечего там читать, всё равно ничего ж не поймёшь!» хотелось ему крикнуть, и даже притопнуть ножкой. Но он улыбался ей в лицо ласково-доверительно, и только утирал со лба пот сырым нечистым платком. Дело в том, что доверенность, которую дядя Наташа подсовывал Каролине, позволяла ему не только представлять её интересы по получению наследства, но и непосредственно распоряжаться всеми счетами, а также ценными бумагами покойного. Сами понимаете, куш немаленький. Есть от чего-таки вспотеть!
Каролина со вчерашнего вечера чувствовала себя, как погружённая в какую-то вату. В глазах двоилось, голова отказывалась соображать. Дело в том, что предусмотрительный дядя Наташа передал ей накануне бутылочку «коллекционного» вина, в которое кое-что для верности подмешал. Так что сейчас Каролина, тупо пролистав толстенькую стопку юридических бумажек, не в состоянии вникнуть в их содержание, принялась расставлять свою подпись во всех местах, услужливо помеченных галочками. Наконец процедура была окончена, и дядя Наташа спрятал бумаги в папку. Оставался завершающий аккорд. Правда, Потопаев будет злиться, но это дело житейское, поворчит и перестанет.
А теперь предлагаю вам, голубушка, обмыть нашу сделку! с этими словами он извлек из внутреннего кармана плоскую фляжку с крышечкой-стаканчиком. Нацедил и подал Каролине.
Стаканчик только один, так что вы первая.
Каролине после вчерашнего вина пить не хотелось, и от запаха коньяка её потянуло на тошноту. Но отказать было неудобно.
Натан Соломонович расширившимися глазами смотрел, не отрываясь, как только что ограбленная им женщина мелкими глотками вливает себе яд в безвольно приоткрытый рот.
В это время в коридоре раздались торопливые шаги, и дверь камеры распахнулась. На пороге предстал встрёпанный Офшорников.
Баракова, собирайтесь! А вы, Натан Семёнович, покиньте помещение. Теперь не до вас.
А таки что за спешка? попытался было выведать причину переполоха Комаринский. Куда вы её теперь?
На кудыкину гору! Менять на генерала. Уйдите вы, ради бога!
Их перепалка была прервана неожиданным поведением Каролины. Она вдруг метнулась к умывальнику, и её начало бурно выворачивать в раковину.
Такого оборота Натан Соломонович никак не ожидал. Он в полном смятении, подталкиваемый в спину Офшорниковым, покинул камеру и засеменил к выходу, крепко прижав локтем к боку заповедную папочку.
Звонок от Князя поступил в восемь тридцать утра. Разговор был коротким, и вёлся из движущегося автомобиля в предусмотрительности этим партизанам не откажешь. После короткого вступления, от которого у Ореста Фомича несколько отвисла челюсть, он услышал в трубке знакомые начальственные нотки Павла Карловича Потопаева.
Всё, что он вам сказал, правда, капитан. Другого выхода нет. Я приказываю идти на все их условия. И без самодеятельности. Да, ещё. Я приказываю вам, майор, действовать автономно. Вы моё доверенное лицо. Огласка внутри конторы нам ни к чему вы меня понимаете. Действуйте.
А условия были просты. Князь Белозерский, представившийся, как руководитель партизанского подразделения области, предлагал руководству ФСБ обмен заложниками. Каролину на генерала. Время и место встречи будет сообщено дополнительно. В случае провокации или попыток силового захвата генерал будет убит на месте. Приказ генерала был однозначен и, несмотря на всю дикость ситуации, грел сердце будущего майора. Оказаться в роли практически единоличного спасителя Павла Карловича такое не забывается. Конечно, переведёт, скорее всего, куда-нибудь с глаз долой с повышением. Но ведь не ликвидирует же не бериевские времена. И Офшорников принялся на свой страх и риск лихорадочно готовить операцию «Обмен». В качестве группы прикрытия он, не долго думая, решил задействовать всё ту же проверенную компанию спецназовцев во главе с Егором Михалёвым. И только в одном Орест Фомич решился ссамовольничать. Нельзя вот просто так взять и выпустить из рук последнюю ниточку. Генерал, когда узнает, только спасибо ему скажет. И Офшорников, прежде чем идти в камеру к Каролине, забежал в технический отдел и отдал необходимые распоряжения. Там ему клятвенно пообещали, что через полчаса всё будет готово в лучшем виде.
Чего совсем нельзя было сказать о Каролине. После ухода дяди Наташи она сидела на полу возле умывальника, бледная,
как смерть, обливаясь холодным потом, и её колотила крупная дрожь. Подняться с места она не могла падала.
ГЛАВА 22
Каково же было изумление доброго Клауса, когда он, проезжая на представительском «мерсе» по Октябрьскому проспекту нашего славного облцентра, неожиданно обнаружил справа по курсу солидный бетонный пьедестал, на котором возвышался, гордо тараня пушкой пространство, танк Т-34 с тем самым номером на башне! Наваждение, натюрлихь! Карпенштоффеля переклинило. И он, будучи человеком по европейским понятиям отнюдь не бедным, решил раз папенькиной могилы на фатерлянде нет, пусть будет на фатерлянде хотя бы его танк. На добрую память и в назидание соседям. С кем можно из русских властей договориться, Клаус не знал, но слава Богу, на одном из деловых приёмов ему представили очень симпатичного пожилого еврея, который после четырёх тринков сообщил ему, что Россия страна чудес. И здесь нет ничего невозможного, если с умом взяться за дело. Обнадёженный, Карпенштоффель отбыл домой, обещав вернуться летом для окончательного согласования вопроса. Герр Комаринский предупредил, что цена вопроса может варьировать в зависимости от политической коньюнктуры. Но к этому Клаус в России уже привык. Про себя решив не больше трёх миллионов евро. Абзац.