Блеснув на Марину ревнивым взглядом, Рита попыталась пройти мимо, щурясь с вызовом, но Исаева заступила ей дорогу.
Ты любишь Мишу?
Вопрос был настолько бесцеремонен и прям, что Сулима зависла и зарделась.
Да! ответила она сопернице с вызовом. Люблю!
Мишу надо спасать! экспрессивно воскликнула Марина. Срочно! Сейчас! Собери всех девчонок, я объясню.
Розовая от смущения, Рита побледнела.
Что с ним?
Ты еще здесь?
Сулима умчалась, теряя куртку на бегу.
Ой, он умер! запричитала Альбина, испуганно округляя глаза.
Нет! Рита бросилась к постели. Нет! Нет! Он дышит! Еле-еле Девчонки, он живой!
Светлана ухватила безвольную Мишину руку, сжала пальцами запястье. Ее глаза заблестели обильной влагой.
Пульс едва прощупывается, шмыгнула она.
Не плакать! грозно скомандовала Исаева, Зиночка, Аля, вы со мной! Рита, Света, Маша! Давайте с той стороны.
А что делать?
Просто приложите ладони и «Росита» беспомощно затрясла головой. Больше я ничего не знаю!
Думайте о нем! с чувством молвила Рита. Чтобы выздоровел! Чтобы все прошло!
Тимоша пугливо приложила ладоши к животу одноклассника, покраснела и глянула на Альбину. Ефимова сосредоточенно вжимала раздвинутые пальцы в Мишину грудь, и шептала что-то неслышное, полузакрыв глаза и отрешаясь от земного.
Голова!
Торопливо забравшись на кровать, Сулима села на пятки и бережно уложила голову Гарина к себе на колени. Огладила впалые щеки и опустила руки на лоб.
Все замерли. До ушей Марины доносилось лишь взволнованное дыхание. Весь корпус, похоже, погружался в покой и сон, и только в Мишиной комнате пульсировали незримые, неясные токи, которым ученые еще не придумали замысловатых имен.
Дикое нервное напряжение сковало Исаеву, скрутило так, что трудно дышать, а когда оно достигло пика, и пульс зазвенел, темня зрение, Мишина грудь под ее ладонями всколыхнулась на вдохе. Гарин застонал, задышал бурно и сипло, словно всплыв с большой глубины.
Облизав сухие губы, он открыл глаза. Мука все еще таяла в их глубине, но уже прорывалось узнавание.
Риточка хрипнула гортань. Мариночка Девочки Вы чего не спите? Поздно уже
Как ты? выдавила Марина.
Девчонки вытолкнул Гарин. Он смолк, словно прислушиваясь к себе, а затем его губы раздвинулись в блаженной улыбке. Голова перестала Болела сутками. Ни поспать, ни поесть
Спи! всхлипнула Рита.
Сплю
Девушки на цыпочках вышли в коридор.
Никому! Ни слова! в голосе Марины отозвалась скрытая угроза.
Вы что, надула губы Зиночка, думаете, мы вообще ничего не понимаем, да? Это и вас касается! она сверкнула глазами в сторону близняшек. Развели тут тайны мадридского двора!
Тимоша, серьезно парировала Сулима. Было очень опасно, понимаешь? Очень! За Мишей охотились
И что? воскликнула Зина в запале, хоть и громким шепотом. Мы что, по-твоему, сдали бы его? Это же наш Мишка!
Ой, они думают, что первыми! путано выговорила Альбина. Между прочим, Миша меня еще в садике лечил! Да! Я как-то эскимо налопалась, горло болело ужасно, говорить не могла, а он подошел и стал шею гладить. Сопит и гладит. И пекло так А к вечеру прошло!
Девочки, давайте не будем ссориться, миролюбиво заговорила Исаева. Обещаю, что расскажу все,
что знаю, утром.
Честное слово? прищурилась Тимоша.
Честное-пречестное? в тон спросила Альбина.
Честное комсомольское, улыбнулась Марина.
А Рита неуверенно оглядела подруг, и спросила у Исаевой:
Я побуду с ним, ладно?
Ладно, кивнула Марина. В полночь я тебя сменю.
А потом моя очередь! вскинула руку Светлана.
Я с тобой! тут же отозвалась Маша.
Ой, тогда я сразу после вас!
Значит, я крайняя! заключила Зиночка.
[1] Дело оперативной разработки.
Глава 6
Мексика, Кинтана-Роо
«Фордик» не вынес долгого пути зачах на просторах Юкатана. До моря оставалось совсем немного, и Вакарчук с легким сердцем оставил изделие автопрома США в индейском селении, мало отличимом от лесной опушки. Да и куда тут на машине по набитой тропе? В здешних местах, как во времена майя, лучший транспорт крепкие ноги.
Та еще дорожка натужно ворчал Вальцев, печатая шаг. Не ведет в лес, а уводит Сельва!
Сразу пахнуло романтикой да экзотикой. Вот только это разные вещи читать о путешествии в дебрях сельвы и одолевать этот самый путь. Беглецы канули в лес, как в воду. Резко потемнело густые кроны задерживали свет солнца. Поросшие мхом красные и капоковые деревья занавешивали дорогу ветвями, завивали лианами. В расщелинах толстой коры благоденствовали орхидеи, свисая роскошными фестонами, а корни древесных гигантов переплетались и давали бесчисленное количество узловатых отростков, тискавшихся между косматых, с желтыми каемками, банановых пальм, великанских папоротников и мескитовой поросли.
Февраль называется, брюзжал Степан. Плюс двадцать пять!
Скажи спасибо, что не лето, по-русски выговорил Чак. Как это Упарился бы!
Истерически закричала обезьяна, ей ответил большехвостый гракл, издав пронзительный вопль полное впечатление, что кого-то мутузили-мутузили, да и добили наконец.
Жаль, пирамид не повидали, расстроенно вздохнул Вакарчук. Самые же майянские места!