А что насчет вечеринки, о которой говорил Лед? Она проходила здесь? Почему? И когда? Был ли на ней Коул?
Почему меня не пригласили?
Тьфу. Последнее было мылсенно произнесено с отвратительным хныканьем. Как будто что-то из этого дерьма имело значение после такого опустошения.
Где твои родители? спросила я. Из коридора доносились голоса. Я дала Джулиане еще несколько минут, предлагая выгнать меня, но я все равно бы пошла напролом, даже если бы это выглядело грубо.
Мертвы, сказала она презрительным тоном.
Мне жаль.
Конечно. На бис, почему бы тебе не спросить, откуда у меня шрамы?
Ладно.
Откуда у тебя шрамы?
Она изумленно моргнула, открыв рот. Очевидно, она не ожидала, что я это сделаю.
Меня пытались сжечь. ее слова хлестнули как кнут. Не то чтобы это тебя касалось.
Эй, сказала я, подняв ладони вверх, ты сама предложила. и надо же, я вдруг почувствовала себя виноватой за то, что так ужасно обошлась с Вероникой, когда впервые ее встретила. У нее была не самая легкая жизнь.
Опять, как я уже говорила Льду, как и у всех нас. Нам всем было так или иначе больно.
Джулиана посмотрела на пол, переминаясь с ноги на ногу, затем подняла на меня глаза.
Ты слышала что-нибудь о Коуле? спросила она, ее голос стал недовольным.
Он был ранен, но идет на поправку.
Ее облегчение невозможно было не заметить ясно, что она искренне переживала о нем.
«Становись в очередь».
Итак, пришло время проверить, как дела у моих друзей. Не говоря ни слова, я пошла по коридору.
Эй! Тебе нельзя туда идти. Джулиана следовала за мной по пятам. Это не твой дом.
Я открыла одну дверь, обнаружив, что комната пуста, если не считать одного двуспального матраса и одеяла, и пошла дальше. Там была еще одна комната и там я нашла всех. Три двуспальных матраса лежали на полу. Маккензи растянулась на том, что слева, Бронкс на том, что в центре, а Вероника на том, что справа.
Маккензи спала. Темные локоны рассыпались по бледной коже. Ее губы потрескались, а на лице было несколько ссадин. Подол ее рубашки задрался, и я могла видеть бинт, обернутый вокруг ее талии.
Бронкс и Вероника проснулись и были настороже.
Он выглядел здоровым, прислонившись к стене, одной рукой обхватив затылок, другой упираясь в бок. Его темные волосы с зелеными кончиками были взъерошены. Пирсинг в брови и нижней губе блестел на свету. Никаких видимых порезов или синяков.
Ее ранили ножом, сказал он, стиснув зубы от злости. «Анима» должна бояться. Из всех охотников он был самым нелюдимым, и я всегда подозревала, что человечность стала фасадом, который он иногда надевал. Не думаю, что нападавшие ожидали, что кто-то будет в спортзале. Их было двое, и, когда они ворвались внутрь, мы их услышали. Мы отошли в тень, наблюдали, ждали. Когда поняли, что они обливают все бензином, то напали на них. Ее ударили ножом, зажгли спичку, и один из парней смог убежать.
Я подошла
к ее кровати и села на край, прикоснувшись бедром к ее бедру. Я нежно провела рукой по ее щеке. Меня била дрожь. Мои конечности становились тяжелее с каждой минутой. Адреналин, должно быть, уже не справлялся. У меня может не хватить сил вытолкнуть свой душу и зажечь огонь.
Лед, сказала я. Ты можешь зажечь огонь?
Да. А что?
Тебе нужно вложить свой огонь в рану Маккензи.
Все присутствующие одновременно возразили.
Черта с два!
Ты сумасшедшая? Ответ нет!
Этого не будет.
Замолчите, сказала я, и чудо из чудес, они послушались. Помните, когда я была больна? Вы, ребята, исцелили меня своим огнем.
Да, но ты была наполовину зомби, сказал Бронкс. А она нет. Огонь поможет ее душе и навредит всему остальному.
Неправда. Эти два явления взаимосвязаны. Какие травмы получает один, такие получает и другой. Почему же обратное не может быть правдой?
Молчание.
Слушай, я сделала это с Коулом. Он даже сделал это с собой, и теперь он на ногах. Совсем недавно я сделала это с Гэвином. Он окреп почти мгновенно.
Подожди. голос Вероники был твердым, как гранит. Ты говоришь, что подвергла Коула и Гэвина риску? Что ты не была на сто процентов уверена в том, что произойдет, но все равно сделала это?
В двух словах, да. Но
Они уже были в шаге от риска, указала я.
Маккензи застонала, как будто спор нарушил то состояние покоя, которого ей удалось достичь.
Сделай это, Лед, приказала я.
Ты не его начальник, рявкнула Джулиана.
Он погладил костяшками пальцев макушку девушки.
Спасибо за поддержку, дерзкая, но с этим я разберусь. он подошел к кровати Маккензи.
Взгляд Джулианы метнул в меня кинжалы, пронизанные ненавистью.
Я отвернулась от нее, сказав Льду:
Не трусь. Сделай это.
Лучше бы ты была права, пробормотал он, выпуская свой душу, и пламя затрещало на кончиках его пальцев.
Он коснулся Маккензи, и она ахнула, явно испытывая боль. Лед напрягся, планируя отстраниться.
Нет, сказала я. Не разрывай контакт, пока она не закричит.
Он свирепо оскалился.
Маккензи издала стон еще один. Ее голова заметалась на подушке.
Али, простонал Лед.
Еще немного.
Затем Маккензи открыла рот и закричала. Она ударила Льда по руке, но, поскольку он был душой, а она нет, то не смогла до него дотронуться. Не смогла его остановить.