Она внимательно смотрела на него, пытаясь разгадать, без малейшей попытки скрыть свои намерения.
Ты делаешь это без ведома твоего отца, не так ли? предположила она. Конечно, без его разрешения.
Дмитрий молчал, и её язык нервно скользнул между идеально очерченными губами ягодного оттенка.
Ты больше не верный сын Кощея, Дмитрий Фёдоров?
Тишина.
Пульс.
Затем его рука метнулась вперед, обвив её талию и притянув ближе.
Я тебе говорил, Марья Антонова, произнес он тихим, едва слышным голосом, в котором улавливался триумф. Он видел, как она борется сама с собой в попытке не поддаться его прикосновению. Я говорил тебе, что сам по себе. Я говорил, что пришёл бы к тебе, если бы ты попросила. Я говорил, что буду любить тебя до конца своих дней. Ты думала, я лгал?
Её взгляд скользнул по его губам. Она всегда была слишком непоколебимой, чтобы быть ошеломленной.
Нет, наконец сказала она. Нет, Дима, ты никогда не был лжецом.
Тогда поверь мне, Маша. Я выбираю тебя. Я всегда буду выбирать тебя. Его пальцы крепче сжали её талию, забирая её пространство и делая его своим. Всё это, с Советом Боро, это для тебя.
Очевидно, это заговор, Дима, она глубоко вздохнула, но, тем не менее, позволила себе положить руки на его грудь, чувствуя его теплоту через ладони. С кем ты его замышляешь?
С твоей сестрой. Сашей.
Мария моргнула. Она явно не ожидала такой откровенности.
Она хочет свергнуть моего отца, уточнил Дмитрий. И я сказал, что помогу ей. Я опозорю его, ведьма за ведьмой, и создам свою собственную империю. Моё собственное будущее. Одно, которое, возможно, однажды будет достойно тебя.
Он наклонил голову и коснулся её лба губами.
Когда-нибудь, Маша, прошептал он, я сделаю достаточно, чтобы дать тебе всё, что ты заслуживаешь. И, возможно, тогда этого хватит, чтобы вернуть тебя ко мне.
Он почувствовал, как её дыхание замедлилось, как её тело застыло в его объятиях. Затем она повернула голову и мягко прижалась губами к его шее.
Дима, тихо сказала она. Ты же знаешь, что Стас никогда не занимал твоего места.
Он сглотнул, не находя слов.
Да и как бы он смог? настаивала она. Ты был всем, что я когда-либо хотела. С того дня, как ты сказал мне, что любишь меня, для меня больше никого не существовало.
Это было не просто признание он понял это.
Это было предложение.
Что ты говоришь? спросил он, и она подняла голову, встречаясь с его взглядом.
Что Кощей был не единственным, кто это сделал с нами, произнесла она. Моя мать тоже далеко не невинна.
Дмитрий моргнул.
Маша
Я думала, что моя мать никогда не солжёт мне. Я думала, мы были одно целое. В её взгляде была сталь, а под глазами залегли тени усталости и чего-то невыносимо тяжёлого. Но теперь всё это кажется ложью. Ложью, в которую я была достаточно глупа, чтобы поверить.
Она остановилась.
Эта жизнь, сказала она медленно, этот мир это проклятие. Ты был прав, Дима. То, что они хотят от нас, это болезнь. Это бремя.
Дмитрий колебался, но не смог удержать слова:
Мой брата больше нет.
Может быть, он и не стал объяснять, но она всё поняла. В её глазах вспыхнуло сочувствие, прежде чем твёрдость вернулась вновь.
Если ты собираешься использовать своё положение в Совете, чтобы опозорить своего отца, я помогу тебе. У меня есть ресурсы, как и у тебя. Связи. Но, её взгляд стал острым, при одном условии.
Он подождал.
Когда ты победишь, сказала она медленно, мы сожжем все это. Мы подожжем спичку и спалим все. Он смотрел на неё в молчаливом изумлении, и она пояснила: Мы оставим позади королевства,
которые охраняли для Кощея и Бабы Яги, и создадим что-то новое. Вместе.
Он смотрел на неё в недоумении.
Ты серьёзно?
Да, её лицо было холодным. Мы страдали не только из-за ошибок твоего отца, Дима. Мы страдали, потому что наши родители эгоистичные дураки. Так что, она на миг коснулась его горла, хватит. Мы построим что-то вместе, Дима. Её рука остановилась прямо у флакона на его шее, вдавливаясь в углубление груди. Моя мать была бы ничем без меня, так же как твой отец ничто без тебя. Вместе мы можем быть всем.
Это было совсем не то, что он ожидал услышать.
Ты уверена?
Она кивнула.
Не говори Саше, предупредила Марья, и он нахмурился, но медленно кивнул. Пусть это останется между нами. Но позволь мне помочь тебе, она обвила его шею руками и притянула к себе. Позволь мне любить тебя, Дима, сказала она едва слышно, так, как я должна была это делать двенадцать лет назад. Без преград.
Это было предложение от которого он не хотел бы отказываться. Дмитрий глубоко вдохнул, наклоняясь к ней.
Я должен был бороться за тебя тогда, Маша, сказал он. Мы не должны были терять столько времени
Прошлое ничто. Мы всё, ответила она.
Её рука скользнула к флакону на его шее, и он почувствовал, как под её пальцами пробудилась его собственная магия древняя, спящая с момента, когда он впервые пострадал от её рук.
Он восхищался тем, что было для него и преступлением, и наказанием; пороком, и добродетелью в одном лице. Он ощущал её трещины вспышки ярости и отчаяния, скрытые под внешним спокойствием. Его рука поднялась, и он медленно распустил её волосы, позволяя им мягко упасть ей на плечи со вздохом, пахнущим розами, ее губы медленно разомкнулись.