Ванцетти направил удила своего коня к слуге и спросил, пока ехал рядом, пытаясь скоротать время до прибытия парома у переправы через реку, и разузнать, что он за человек, надёжен ли?
Я вижу у вас военную выправку, и к тому же вы француз, а граф итальянец, как получилось, что вы стали служить у него?
Слуга, хоть и был по-солдатски не разговорчив, тоже хотел скоротать время и по-военному понимал, что нужно выдержать проверку, поэтому поддержал разговор.
Я из крестьянской семьи, вот и пошел служить, потом остался на долгосрочную и уехал в составе морской пехоты в Алжир, где и встретил графа, потом уволился из армии и уехал с ним. Он человек необыкновенной силы духа и проявил такое мужество, смелость, смекалку, что я его глубоко уважаю и буду заботиться о нем пока бог или дьявол не возьмёт к себе мою душу и исполню любое его желание.
Как интересно! Вы прямо разожгли мое любопытство! Я честно скажу, что мы сделаем все возможное чтобы вернуть его живым и здоровым, пока время не на нашей стороне, но мы верим и надеемся на чутье моей дочери. Прошу вас, продолжайте! Вояка покряхтел, посмотрел на вампира, даже не догадываясь кто перед ним на самом
деле, и продолжил:
Да мы были расквартированы в Алжире, условий никаких, невыносимая жара, эта пыль с песком, который лезет повсюду, в обуви, натирает ноги до крови, весь в поту, да ещё воду надо экономить, все пересыхает во рту, сколько наших погибло только из-за таких тяжёлых условий! Когда турецкие войска были разгромлены и начали создаваться егерские войска французы, арабы, берберы, много белых приезжих, европейцы в основном, вот тогда я и встретил графа, в иностранном легионе, было в нем что-то такое, тоска во взгляде и отчаяние, вот таким он и был тогда, худым, бледным и чертовски отчаянным. Мы то все загорелые, а он чахоточный.
Вот как, значит это из-за чахотки он такой! воскликнул Ахмед, который рад был подслушать.
Отправили нас значит на форпост, мы, регулярные войска на дежурстве, а, потом, бросил рассказчик, махнув рукой.
Не успев закончить, они сошли с парома на другом берегу и помчались дальше.
Глава 5. Разговор по душам
Граф собрал всю свою волю, энергию, любовь к жизни и стал ее звать, мысленно обращаясь и бесшумно шепча одно лишь имя:
Франческа, Франческа.
Франческа, как и все, отлично ездила верхом. Они были налегке и очень торопились, зная, что потеряли много времени, они лишь надеялись, что графа везут в Даманхур, до которого часов десять езды, но у них свежие и быстрые арабские скакуны и они не обременены пленником.
У похитителей фора в шесть часов, значит в Даманхур они приедут позже их на два часа. Каждый думал о своем, мысли Франчески занимал только граф, она вспоминала, как гуляя по Пьяцца Делла Витторио несколько месяцев назад она увидела высокого худощавого мужчину в явно дорогом темно сером костюме, с кошачьей грацией двигавшегося впереди неё, его русые волосы отливали золотом и спускались до плеч, походка была легка, а руки, которые держали щегольскую трость были крепки и почувствовала запах, энергию, ту самую силу с нежностью которую она ждала и давно искала.
Франческа пошла следом, незаметно для окружающих, выяснив, где он живёт и кто он, потом, ночью, поднималась на балкон его комнаты и смотрела, любовалась, боялась и страстно желала. Потом, обсудив все с Ахмедом, она устроилась горничной, внушила графу мысль о поездке в Александрию, домой, ее друг и хранитель, устроился матросом, и они отплыли.
А сейчас, скача верхом на коне, эти воспоминания пробудили слезы, которые покатились из ее зелёных глаз.
Граф, граф, Лоренцо, любимый!
Франческа! Внезапно она услышала его отдаленный, тихий голос. Инстинктивно поняв направление, курс ее лошади был изменён.
Я слышу, я слышу, я тебя слышу! Он жив! закричала Франческа изо всех сил и мысленно, и вслух.
Жив! повторили Ванцетти и Ахмед, направив своих коней следом.
Они, уже ехав в пригороде Даманхура, поскакали, взяв правее от него. Граф услышал Франческу, он зажмурил глаза, расчувствовавшись, сказал:
Спасибо.
Ты где, что с тобой, ранен?
Цел, пришел в себя уже в мешке, везут на повозке, молчат.
Граф затаился.
Дорогой! Мы догоняем, потерпи часа два, не провоцируй их.
Хорошо, солнышко, ответил Лоренцо и отключился.
Это обеспокоило Франческу.
Так не пойдет, не молчи, говори со мной, расскажи чего-нибудь!
О чем тебе рассказать, ты и так все знаешь?
Мне важно слышать тебя, расскажи, как ты вылечился от чахотки.
Ну так и скажи, что хочешь узнать об Эмилии, все же понятно.
Да, это так, Франческа погрустнела, Я хочу узнать о тебе, твоя жизнь, наверное, полна ярких эмоций.
Лоренцо, есть то, что мне хочется забыть, как и тебе, я расскажу, когда буду готова, если ты тоже не хочешь, давай о чём-то другом, я понимаю, что это болезненная тема.
Да почему, расскажу, я переживал когда-то давно, он за минуту собрался с мыслями и продолжил; мои родители умерли от чахотки, когда мне едва исполнилось восемнадцать и
оставили мне значительное наследство. Я старался тратить деньги как мог и прожигал свою жизнь на балы, игры и устраивал на своей вилле постоянные кутежи, пока однажды не встретил в Ла Скала Эмилию, она была с родителями проездом в Милане, но покорила меня с первого взгляда. Стройная, хрупкая блондинка сперва не обратила на меня внимания, но букет с розовыми розами, на каждом лепестке по бриллианту, выделили меня от остальных воздыхателей. Потом она уехала, а я поехал следом и засыпал подарками и исполнял все ее прихоти. Родители были рады появлению такого поклонника, ведь они не были богаты и хотели найти дочери хорошую партию. Через полгода мы с шиком сыграли свадьбу и обживали виллу. Поначалу все было хорошо, мы были увлечены друг другом и развлечения тоже были общими, но бессонные ночи, пьянки посадили мое здоровье и вероятно ускорили развитие заболевания, о котором у себя я и не подозревал. Жизнь, деньги, роскошь казались бесконечными, и я растрачивал их безрассудно. После ночных кутежей, по утрам, начал появляться кашель и слабость, пришлось обратиться к врачу, который, увы, поставил неутешительный диагноз. Это кардинально изменило мою жизнь. Эмилия была не готова ухаживать за больным мужем, ей хотелось продолжать вести тот образ жизни, к которому привыкла и она развлекалась, не останавливаясь. У нас дома были шумные гости, которых я не звал и не был рад видеть, это лишь способствовало развитию болезни. Я много раз пытался говорить с женой, но глядя в ее глаза, видя ее красивой, здоровой не мог ни к чему ее склонить, иногда в пылу ссор я отправлял ее к родителям, но как только понимал, что если она уедет, мне без нее не жить, то просил прощения и все шло по старому.