Ты уже своё дело сделал! Как в это болото литературно-музыкальное лезть? генерал затушил сигарету, но форточку не закрыл. Звенели трамваи вдалеке, ветер трепал на соседней крыше полуоторванный кусок жести.
Надо на пластинку договориться записать, плеснула бензина мама Тоня.
Аполлонов подпрыгнул и пальцем в Вовку ткнул:
Ну, понял теперь!
Словно не слушая их, Антонина Павловна сама с собой продолжила.
На маленькую пластинку четыре песни надо. Если с одной стороны две военные, а с другой две лирические. Вова, она вспомнила о виновнике кипеша, Нужно ещё две песни и одну обязательно военную. Для женского голоса. Срочно нужно!
Ага, добился! обрадовался Аркадий Николаевич, Впредь думать будешь, своей ударенной молнией головой. Тут, мать их, сейчас такой аппетит у всех проснётся.
А малой кровью нельзя? Фомин повернулся к Аркадию Николаевичу, Споёт Наташа песню на концерте этом школьном, похлопают ей и забудут через неделю.
Володенька, ты с ума сошёл, нельзя, чтобы такая песня пропала. Нужно обязательно пригласить на этот концерт известных журналистов и кого-нибудь из Союза Композиторов. Аркадий? Антонина Павловна включилась в процесс раскручивания новой эстрадной звезды.
Всё, Володька, самолёты задом не летают. Садись, пиши ещё две песни.
Ну, одну я написал, Нда, Окуджаву решил не обворовывать, но раз надо. Да и вон как глаза зелёные сверкают, Хотел её Наташе отдать, но там саксофон никак не вписывался, пришлось другую придумывать.
Пой, бам и гитару уже в руки мама Тоня сунула. Деловая женщина.
Это на ту же тему.
Простите, Булат Шавлович, ей нужнее.
Событие одиннадцатое
Сегодня ребята у нас Лермонтов. «Бородино». Кто скажет, как оно начинается?
Я. Я. Я.
Ну, давай Иваньков, у тебя самая длинная рука.
я, ей в глаз. И по дороге сюда купил, таки, мерзавчик. Ну, вы уткнули носы в книжку и не подсматривать. А я быстренько опохмелюсь и продолжим Лермонта изучать, достаёт чекушечку и прямо из горла. Занюхал рукавом
Ну, как-то так. Выперли, понятно. И из школы и из семьи. На стадион «Динамо» дядю Пашу устроил Владимир Савдунин полузащитник, один из знаменитой команды лейтенантов. Пришлось им вместе недолго повоевать и там лейтенант Краморенко спас жизнь Володьке. Вовке тёзка так эту историю поведал: «В сорок втором году дело было. Однажды ехал в трамвае на работу, и меня одолели мысли о том, что вот я, здоровый парень, сижу здесь, в тылу, в то время как идёт такая страшная война. В тот же день подал заявление на фронт.
Направили меня сначала в пехотное училище в Ярославль, откуда уже после окончания на передовую в район Харькова отправили. В первом же бою, наш отряд попал под массированную танковую атаку врага. У пехотинцев была одна винтовка на пятерых, у артиллеристов по три снаряда. Разбили нашу часть. Почти живых не осталось. Меня в блиндаже засыпало. Сам бы не выбрался, ещё и бревном ноги зажало, не пошевельнуться, вот дядя Паша меня и откопал. Часть нашу из-за огромных потерь расформировали, так что больше я лейтенанта Краморенко и не видел. Меня-то под Воронеж отправили, а он, как потом выяснили, в Курске оказался. А в прошлом году встретил его в Москве. У магазина копейки выпрашивал на опохмелку. Поговорил с Якушиным. Тот договорился с директором стадиона плотником взяли. Ещё бы пить бросил. Золотые ведь руки у человека».
Руки и, правда, золотые. Как там, в «Джентельменах удачи» слабохарактерный. Запой закончился только через неделю после того, как зарплату выдали. Ходил дядя Паша злой и работящий. Всё что нужно и не нужно быстро починил и пришёл за замечаниями к директору, а у него как раз Вовка сидит. Вовка договаривался, что пока команды не будет, он на малой арене со своими «молодёжниками» поиграет. Получил разрешение и подождал за дверью, пока выпивоха с золотыми руками получит «последнее» предупреждение.
Дядя Паша, есть один интересный заказ. Стол хочу разборный сделать. Не поможешь.
Ни! Ни! Семёныч ругается! кивнул на кабинет директора.
Я сам не справлюсь. Там массив набирать надо.
Ни. Лается, вылупком назвал (Выродок), отошли уже, но шёпотом сказал.
Дядя Паша. Ну, очень нужно. Я генералу Аполлонову обещал. Да и невеста обедает на двери, которую на табуретки положили.
Для дивчины? Це святое. Дашь на опохмелку.
Нет. Дядя Паша, может, попробуешь бросить пить-то. У меня мысль есть, открыть артель по производству мебели, мои эскизы, помещение. Инструмент подберём. А ты там рулить будешь. Только сам понимаешь, рулевой и пьянка вещь несовместимая.
Ни, Володька, шо я навижэный (сумасшедший) не смогу. Сто раз бросить хотел. Слово себе давал, та и жёнке. Дочери. А як иду мимо магазина, так ноги сами туда несут, и пока всё не пропью, не могу остановиться, вздохнул тяжело и посмотрел ну очень просительно.