Э-э-э, кто?
Агве правит водами. Если ты чувствуешь связь с водой, то он был бы хорошим выбором.
Что, хочешь с ним связаться?
Я пожала плечами.
На самом деле я не уверена, что это возможно сделать отсюда. Я на самом деле не обдумывала это до конца, но я была так взволнована, почувствовав, что хоть раз что-то контролирую, что мне было почти все равно. Мне просто нужно было снова почувствовать какую-то связь. Но попробовать не помешает. Даже если он не покажется, ты можешь попросить у него благословения.
Лиам сделал глубокий вдох, заметно выпрямляя спину, как будто готовясь к битве. Мне пришлось подавить смешок.
Хорошо, давай сделаем это. Что ужасного может случиться, если я уже мертв?
Я решила не напоминать ему, что технически он был почти мертв. Его тело, скорее всего, цеплялось за грани жизни там, в этом мире. Но я не хотела разрушать ту уверенность, которая у него была.
Я опустилась на колени на пол, и Лиам нерешительно повторил мои действия. У меня не было ничего, чем можно было бы написать или нарисовать, поэтому я решила использовать свой мысленный взор и надеялась, что этого будет достаточно. Закрыв глаза, я почувствовала, как Лафайет кружится вокруг меня, мягко потираясь о мое тело, и инстинктивно поняла, что Теодор наблюдает. У меня было чувство, что у него есть способ смотреть глазами Лафайета.
Если он еще не пытался остановить меня, значит, и не собирался, а это означало, что я не нарушала никаких правил. Я восприняла это как знак продолжать.
Перед моим мысленным взором возникла веве Агве. Я нарисовала это тщательно, кусочек за кусочком, чтобы ничего не упустить. Я могла ясно видеть это: лодка с парусами, раскрашенными раковинами и веслами. Она ожила в считанные секунды, как только я начала говорить.
Agwe, ноу rele w pou tanpri beni nou ak sajès ou С каждым слогом в комнате становилось все темнее, а снаружи зловеще гремел гром, словно аплодисменты какой-то потусторонней аудитории.
Когда раскаты грома стали громче, я почувствовала, как Лиам крепче сжал мою руку. Он был напуган, но не отпустил. Это показало мне, что он доверяет мне, несмотря на то, что мы только что встретились.
Я продолжила свое заклинание, призывая Агве благословить нас и направить своей мудростью. Я попросила его показать Лиаму дорогу и помочь ему преодолеть смятение и нерешительность. Внезапно Лафайет заволновался, как будто почувствовав что-то, чего мы не могли видеть. В комнате стало так темно, что я едва могла разглядеть что-либо вокруг нас, кроме светящихся вевес, отбрасывающих фиолетовое сияние в темноту.
И вот оно фигура, стоящая на краю нашего невидимого круга. Но это был не тот, кого мы призвали.
Теодор появился без предупреждения или звука он просто материализовался перед нами, как призрачное привидение. Череп, который сиял на его поразительном лице, заставил мое сердце подпрыгнуть к горлу. Мое тело покалывало, как будто его взгляд был физическим прикосновением.
Лиам ахнул рядом со мной, в то время как Теодор просто стоял и молча наблюдал за нами с непроницаемыми глазами и непроницаемым выражением лица. Именно тогда я заметила еще одну фигуру, стоящую прямо за ним.
Этот человек был мне так же знаком, как мое собственное отражение, хотя я никогда не видела его во плоти или, наверное, в духе. У него была более бледная кожа, чем у меня, хотя все еще коричневато-загорелая, и зеленые глаза. У него были седеющие волосы, заплетенные в дреды, и одежда, которая напоминала старого морского капитана. С его дредов свисали ракушки, спутанные с кусочками морских водорослей.
Агве.
Срань господня. Срань господня, срань господня
Я не знала, какого черта я ожидала, но то, что Агве появился в буквальном смысле, было не тем. Я не была новичком в Лоа, но это становилось безумием.
Впечатляет, медленно произнес Теодор, словно тщательно взвешивая каждое слово, прежде чем продолжить, но ты же знаешь, что вызывать других в мои владения без моего разрешения строго запрещено.
Черт, он был прав. Как я могла быть такой идиоткой? Я позволила себе забыть, что Теодор на самом деле был Калфу, и это сопровождалось определенным набором правил. Первое заключалось в том, что он имел полный контроль над тем, кто приходил и уходил из его владений. Даже его брату папе Легбе это было разрешено только при особых обстоятельствах.
Я встала, потянув за собой дрожащего Лиама.
Прости меня, Калфу, сказала я шепотом, отводя от него взгляд. Мне следовало бы догадаться.
Молчание Теодора было оглушительным. Он постоял еще мгновение, рассматривая нас обоих с такой пристальностью, что у меня волосы на руках встали дыбом. Я знала, что в этот момент он полностью контролировал нашу судьбу, и мое сердце бешено колотилось от страха и предвкушения.
Но я больше не могла сдерживаться. Медленная улыбка заиграла на моих губах, когда я снова посмотрела на него сквозь ресницы. Не было никакого способа объяснить, почему мне захотелось рассмеяться, но смех клокотал у меня в груди, и мне потребовалось все силы, чтобы подавить его. Может быть, я могла бы списать это на «Эйфорию», которую старуха убедила меня выпить.