Ты очень расстроила меня, Ведара, наконец произнес он.
У меня затряслись колени, хотя обратился крон к другой. Крепкой, когда-то очень давно невероятно красивой женщине. Давно, но не теперь. Ныне ее облик был нетипичным для представительниц нашего рода: ни людей, но и ни богов. Один зрячий глаз, второй, заросший, открывался лишь во время истинных откровений, перекошенное тело, горб: все это уродство за нарушенную клятву. Раньше, до Созидателя, она принадлежала другому богу. И предала его.
Мать врала мне, что это ее наказание за силу и глупость. Когда я была маленькой, я принимала ее слова за чистую монету. И недоумевала. Почему боги не наказаны за свое могущество? На это мать смеялась, как умела только она. Чуть ссутулившись и закрыв беззубый рот, словно стесняясь собственного облика.
Ты не поверишь, Юния, боги страдают в разы сильнее, чем мы. Чем больше сила, тем серьезнее за нее спрашивают. Просто никто этого не рассказывает.
Я не верила. Отказывалась верить. Я видела не так много богов в своей жизни, еще четверых кроме Созидателя. И никто из них не выглядел несчастным. Разве что когда они умирали. Тогда эти грозные исполины мучались так сильно, что на подобное не хотелось смотреть. Созидатель и твари убили всех, кто вторгался на его земли. Он жил по праву сильного, единственного закона, главенствующего во все времена во всех мирах.
Прошу вас, господин, я лишь хотела сохранить жизни своих дочек, торопливо сказала мать. Как только я увела их, я бы вернулась.
Кто разрешал тебе уводить их? Твои дочери моя собственность.
При этом взгляд Созидателя лишь скользнул по сестре. А вот на мне он остановился. Мне всегда было не по себе, когда бог разглядывал меня. Потому что я ощущала эту искреннюю заинтересованность, которая невероятно пугала. Хуже, чем гнев Созидателя, могло быть только его внимание.
К тому же, ты лжешь! коротко и гневно воскликнул крон. Я знаю, каких трудов и страданий тебе стоить снимать мои муки. Знаю, потому что столько лет испытывал их, прежде чем не встретил тебя. Ты бы не вернулась. Никто бы
в здравом уме не вернулся.
Я бы вернулась! настойчиво сказала Ведара.
Я поражалась храбрости матери. Во мне не было и сотой доли ее отваги. Никто в таком тоне не мог говорить с Созидателем.
Мир вокруг рушится, господин, неужели вы не видите? Боги прогневали Сущее. Открылись сотни проходов и даже смертные спасаются бегством. Мы наблюдаем закат этого мира.
Один из виновников всех бед, про которые говорила Ведара, поднял голову, будто мысленно обращаясь к мирозданию. Хмурое небо не ответило, потому Созидатель лишь пожал плечами.
Даже если так. Ты убежала, покинула меня, нарушила слово. Я знал, что этот день настанет. Предавший один раз предаст снова. Видимо, нарушенный зарок тебя ничему не научил. Теперь стоит мне щелкнуть пальцами и ты превратишься в жалкое подобие живого существа. Гниющую изломанную мерзость, которая с трудом шевелится и дышит. Поверь, я не угрожаю, я говорю, что с тобой будет.
Все знали, что бог не лжет и не запугивает. Особенно я и мать. Лишь добившись подобного рода силы, существа могли говорить открыто.
К тому же, мы понимали его истинную суть, которую сестра, как самая слабая в роду, не видела. Для нее Созидатель являлся просто большим и сильным мужчиной. Тогда как мы познали его черную извращенную душу.
Внезапно что-то вспыхнуло в желтом глазу Ведары. Я не увидела это, лишь почувствовала, и меня заколотило от страха. Я знала мать. Несмотря на десятилетия плена и служения, она не утратила гордости и самолюбия. И лелеяла надежду на другую жизнь. Потому что считала, что мы имеем на это право.
Созидатель тоже часто понимал это. Сквозь услужливую улыбку, граничущую с насмешкой, в тоне благочестивых и льстивых комплиментов он ощущал истинную природу моей матери.
Так гори ты в божественном ледяном огне Внутреннего мира вместе со своими уродливыми тварями! оскорблений показалось мало, потому мать плюнула на землю. Ты, гнусное подобие бога. Я видела твои мысли. Ты самое жалкое
Она не успела договорить. Созидатель схватил мать за горло и резко поднял перед собой. Я услышала лишь глухой хруст, после чего бог откинул Ведару прочь, словно заплечный мешок.
На мгновение мы встретились с ней взглядами и на глазах против воли выступили слезы. Я понимала, что теперь часы матери сочтены. Но боялась даже не этого. Все мы в руках бога являлись игрушками. Мне было больно осознавать, как станет мучиться мать. И бог это заметил.
Юния, меньше всего я хотел бы, чтобы ты плакала, сказал он, подходя и трогая мое лицо своими огромными пальцами. Подумай сама, из-за чего я терпел эту несчастную гордячку с тупоголовой старшей дочерью? Только ради тебя.
Он приблизился так сильно, что его горячее дыхание обжигало меня. А еще я чувствовала, как притихла сестра. Ей не повезло в жизни. Несмотря на внешнюю красоту, она не в полной мере унаследовала нашу силу. Не умела быть привлекательной или отталкивающей, когда этого хотела. Все то, что у меня получалось буквально по щелчку пальцев.
Я долго ждал, пока ты расцветешь, подрастешь. Думал, ты станешь истинной невестой бога, несмотря на происхождение. Но раз уж Ведара выкинула такую глупость, придется все ускорить.