Слуги сообразили моментально, и через десять минут на том месте, где стояли и лежали женихи, стояла повозка груженная приданным.
- Спасибо вам, - улыбнулась Пять Мешков. Она посмотрела на герцога с такой грустью, словно вот-вот заплачет.
В этот момент герцог поймал себя на мысли, что жених не понравился. А раз жених не понравился, то есть все шансы, что она вернется.
- Я мужчина, я не должен плакать, - мысленно уговаривал себя Бертран. Ирлинги не плачут
***
Ничего себе! Самого красивого выбрал! Обычно старых берут, а тут молодого, красивого! Не каждый герцог так милосерден. И миллион приданого дает!
Ничего, кур купим, а там еще чуточку денег останется. Главное, кур купить!
- Спасибо вам, - погладила я руку герцога, который вдруг посмотрел на меня с такой тоской, что я сама чуть не расплакалась. Бедный, как он теперь без меня будет? Умрет от тоски, поди Ничего, я его тоже не забуду. Всю жизнь помнить буду.
«Неси веревку!», - командовали слуги. «Ты куда от счастья своего собрался тикать? Куды намылился?».
Я ласково посмотрела на герцога в последний, прощальный раз, а повозка тронулась.
Рядом со мной сидел связанный и привязанный к телеге жених. Видимо, его связали, потому что сбежать захочет. Ну еще бы! Привык, поди, к замку!
В руках связанного жениха были поводья, но править лошадкой было не надо. Тут одна дорога. И лошадь знали ее наизусть.
Замок медленно удалялся, а я сидела и смотрела на мужа, который плакал. Видимо, он тоже привык к замку, раз так убивается. А буду ли я скучать?
Замок становился все меньше и меньше Наверное, буду. Не по замку. По герцогу. Хороший он, добрый. Никогда ни словом плохим не обидит. Эх! Хоть бы ему невеста хорошая досталась.
Глава тринадцатая
Поднялся такой ветер, что чуть не сдуло тот самый стог соломы, который герцог запомнил надолго. Белье, развешенное на окаменевшем тролле, высохло в считанные мгновенья.
- Расходитесь по делам! прикрикнул герцог, обводя взглядом всю челядь и крестьян с полей. Видимо, они ждали праздника, но Бертран просто взмахнул крыльями, направляясь в свою башню, решив, что лучший праздник это тишина.
Вино из его собственных виноградников плескалось в хрустальном бокале. В камине, больше похожем на жаровню, уютно горел огонь. Несколько пустых бутылок валялись на полу, словно пьяные.
В сумраке наступившего вечера слышались песни слуг.
Со стен смотрели унылые головы
троллей и прочей нечисти, а Бертран, расположившись в кресле так, что отпирался спиной на ручку, закинув ноги на вторую, сидел и вспоминал тот ужас, который ему удалось пережить. Его крылья касались пола, а пламя разгоралось все сильней, стоило только плеснуть в него содержимое бокала.
«Исабо!», - зашипело вино на раскаленных углях.
На мгновенье герцогу показалось, что это не пламя, а рыжие волосы. Он моргнул, чтобы отогнать наваждение. И снова в камине резвилось пламя, потрескивая сухими дровами. Искры, которые поднимались, собирались в силуэт, поправляющий рубаху на плече.
«Ис-с-сабо!», - змеей шипела смола на дровах. «Ис-с-сабо!».
Бертран дернулся, мотая головой. И снова это было обычное пламя, которое весело скакало по дровам. «Исабо!», - слышалось шипение в камине.
- Наконец-то в замке будет спокойно! поставил точку герцог, всеми силами отгоняя это странное наваждение.
Слуги уже устали петь, вечер мрачнел и превращался в ночь, в открытые окна задувал свежий горный ветер, проветривая замок.
Привычная уютная тишина, словно красивая узница, томящаяся в каменном мешке, вдруг показалась такой унылой и надоевшей за эти десятилетия. Жизнь снова текла спокойно, своим чередом. И герцог наизусть знал, что будет через час, через два и даже утром.
Эйфория от внезапной тишины, которая все еще радовала своей предсказуемостью, стала постепенно проходить. Бертран поймал себя на мысли о том, что так будет сегодня, завтра и еще лет сто. И из всех событий, которые способны всколыхнуть ее, самым громким будет рождение теленка, горный тролль, которого видели ночью за стенами замка и приезд гостей.
- Проклятье! выкрикнул герцог, бросая хрустальный бокал в камин. Пламя тут же заплясало, а в нем чудилась маленькая танцующая фигурка с рыжими волосами.
- Проклятье, проклятье, проклятье, - рычал герцог, опираясь на откосы и чувствуя, как холодный ветер перебирает его волосы.
- Кажется, я просто слишком много выпил, - успокоил себя Бертран, пиная бутылки. Он оперся могучими руками на спинку кресла, опустил голову так, что волосы прикрыли его лицо.
И вот кто бы мог подумать, что он будет скучать? Хотя, казалось бы! Он же сам решил от нее избавиться!
Бертран обвел комнату мутным взглядом.
- Она же ходячая неприятность! убеждал он себя. Рыжая, ходячая катастрофа! Конец света с косичкой! Бедствие на стройных ножках! Это не женщина! Это кошмар!
Признаться себе в том, что с ее появлением жизнь в замке, вдруг стала такой непредсказуемой и такой оживленной, герцог не мог. За эти несколько дней произошло больше событий, чем за десять унылых лет!
Герцог прорычал, с легкостью поднимая кресло и с грохотом ставя его на пол, а потом дернул штору. Карниз слетел и упал на пол.