Тесса, Коннор и я были вынуждены повзрослеть задолго до того, как мы были готовы. Мы научились принимать трудные решения а затем отстаивать их. Все, чего Коннор когда-либо хотел, это стать архитектором. Он не обязан был оставаться после смерти мамы, чтобы присматривать за Тессой и мной. Коннор даже не мой родной брат. Его отец был просто парнем, с которым жила моя мама, когда мы были маленькими.
Он не твой брат?
Антуан выглядит удивленным. У вас одна фамилия.
Коннор изменил ее перед тем, как мы переехали сюда. Никто из нас не хотел привлекать к себе внимания. Он сказал, что мама была лучшим родителем, который у него когда-либо был, и что Тесса и я были его семьей, независимо от фамилии. Он выиграл стипендию на изучение архитектуры в штате Луизиана, но когда мама заболела раком, он бросил колледж и вернулся, чтобы помогать, занимаясь по ночам. Когда Тесса заболела год спустя, он работал на трех работах, чтобы оплатить медицинские счета, пока не пришли деньги от маминой страховки. Он отвозил меня в школу и делал всё, чтобы на столе всегда была еда. Он сидел с Тессой, когда она была в больнице, и разговаривал с врачами, когда меня не хотели пускать. Коннор единственная причина, по которой мы с Тессой не отправились в детский дом. Если бы не онмоя жизнь была бы разрушена. А потом, несмотря ни на что, и несмотря на то, что он был студентом без опыта, он выиграл конкурс штата. Основываясь на планах, которые он рисовал для этого дома.
Я смотрю на Антуана. Этот особняк его мечта, тихо говорю я. Шанс для него оставить позади своего пьяного отца и все, что пошло не так, чтобы создать новую жизнь для себя. Я не отниму это у него. Неважно, что мне придется сделать
Даже если придётся выйти замуж за монстра.
В голосе Антуана звучит странная нотка, и когда я поднимаю на него глаза, он смотрит на меня с тем же выражением, которое я помню с первого дня нашей встречи на причале, как будто я загадка, которую он не может разгадать.
Да, говорю я. Даже если так.
Он поджимает губы и отводит взгляд. Когда поворачивается, он выглядит смирившимся. Мы поедем в Джексон в среду.
Он сурово смотрит на меня. Ты изменишь фамилию в документе в тот же день.
Я киваю. А пока ты останешься в доме Эйвери.
Я начинаю спорить, и он поднимает руку.
Это не подлежит обсуждению. Кезия слишком опасна.
Что мне сказать Коннору?
Что погода становится холоднее и тебе нужен горячий душ. Я прослежу, чтобы электричество и вода были подключены.
Он поворачивается, чтобы спуститься по ступенькам, все еще качая головой.
Подожди. Он делает паузу, но не оборачивается.
Что?
Я почти уверена, что он говорит сквозь стиснутые зубы, и я испытываю мрачное удовлетворение, видя, как его руки вытягиваются, как будто ему приходится стараться не сжимать их в отчаянии.
В тот момент, когда все это закончится, говорю я, и проклятие будет снято, ты обещаешь уйти и никогда не возвращаться? Никогда больше не беспокоить никого из нас, включая Джереми?
Наступает затянувшаяся тишина. Я чувствую напряжение в своем теле, пока жду, когда он заговорит. Наконец, его плечи, кажется, слегка опускаются, и он говорит тихим голосом: Да, Харпер. Если нам удастся найти способ обойти проклятие и убить Кезию с Калебом, и если это то, чего ты хочешь тогда да. Я обещаю уйти. И никогда не возвращайся.
Это то, чего я хочу.
Отлично.
Он неуклюже идет к грузовику, не оглядываясь. Я чувствую укол вины и сразу же раздражаюсь. С какой стати я должна чувствовать себя виноватой за то, что хочу, чтобы вампир-садист был подальше от моей жизни и от тех людей, которые мне небезразличны? Он открывает дверцу машины и смотрит туда, где я стою, все еще стоя у двери в дом.
Тогда до среды, говорит он.
Я холодно киваю, но не отвечаю. Он садится в «шевроле» и уезжает.
На этот раз я не смотрю, как он уходит.
Глава 17
Цветы
В тот момент, когда он уходит, я погружаюсь в лихорадочную деятельность, чтобы не думать обо всем, что только что произошло.
Я оставляю Коннору записку, в которой говорю, что я у Эйвери. Я знаю, что он увидел бы меня насквозь, если бы мы встретились лицом к лицу. Через мгновение я добавляю к записке строчку, в которой говорится, что я хочу, чтобы он подождал, пока мы не соберемся вместе, чтобы использовать оборудование для открытия подвала. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.
Я бросаю кое-какую одежду в сумку, потом понимаю, что мне понадобится что-то, в чем я смогу выйти замуж.
Каков дресс-код для фальшивой свадьбы с вампиром трехсотлетней давности?
Я качаю головой и роюсь в коробке с надписью «МАСКАРАД», одной из многих, которую я еще не распаковала. Тесса занималась дизайном и шила много вещей для нас. Некоторые из них безумны, некоторые настолько красивы, что кажутся пришедшими из другого времени и места. С тех пор как она заболела, я не надевала ни одного платья, которое она сделала для меня. Просто это слишком больно. Мгновение спустя я сдаюсь, понимая, что все еще не готова. Интересно, буду ли я когда-нибудь готовой.
Кажется, нет особого смысла открывать коробки с одеждой, которую я никогда не надену, когда нет даже шкафа, чтобы разложить ее. Я нахожу изумрудное шелковое платье, которое купила, чтобы надеть на выпускной, пока Тесса не заболела. На нем все еще есть бирка. Я запихиваю его в свою сумку с другими вещами и останавливаюсь у двери своей спальни. Лицо Кезии смотрит на меня с моего мольберта. Я хмуро смотрю на неё.