Она пожимает плечами. Большинство людей думают, что это просто фантазии и суеверия. Но то были жестокие дни. Пролилась кровь, и ставки были высоки. Такие времена оставляют след на земле, как и те, чьи истории переплетены с ней. Проклятие на твоем доме ведёт к тем временам.
Но в чем собственно заключается проклятие?
Она поджимает губы, и у меня такое чувство, что она тщательно взвешивает свои слова.
Иногда магия дается для обладания определенному человеку или определенной семье. Давным-давно на земле Мариньи произошло нечто ужасное.
Я киваю. Чума, говорю я. Я читала об этом в историческом обществе. Погибли десятки людей, и произошло восстание рабов против их хозяев.
Это была не чума.
Голос Селены звучит жестко. Резня. Мариньи были садистами. Они были известны как бессердечные хозяева, которые ужасно издевались над своими рабами. Возможно, так повлияла изоляция, возможно, они просто обезумели от власти, но, судя по всему, они впали в безумие настолько, что заставляли некоторых рабов пытать и убивать своих же. По ночам в особняке устраивались дикие, варварские вечеринки. Хаос. Кровь на полях. Рабы боялись, что все они станут жертвами безумия или, что еще хуже, сами станут его порождениями.
Но это не значит, что я в это верю, она мягко улыбается. И иногда сны это просто сны. Не все имеет глубокий смысл.
Я медленно киваю. Что случилось с остальными членами семьи?
У большинства хватило ума уехать.
Она пожимает плечами. Те, кто остался, держались особняка. В семье Мариньи всегда ходили слухи о безумии, будь то правда или суеверие. Семейные состояния приходили и уходили, как и у большинства на Юге. В конце концов то, что осталось от богатства, исчезло, а вместе с ним исчезли и все признаки былой славы. Но какими бы бедными они ни были, до родителей Джереми, Мариньи никогда не продавали сам дом. В конце концов, это же Глубокий Юг.
Она пожимает плечами.
Древние суеверия бессмертны. Старый налоговый фонд каждый год платил земельные налоги, и хотя на его восстановление никогда не хватало средств, особняк оставался в семье Мариньи.
До меня.
Да, тихо говорит Селена. До тебя.
Я слегка улыбаюсь ей.
Спасибо, говорю я, искренне. Я думаю, что, по крайней мере, хорошо знать правду.
Я иду к двери и свету снаружи, пытаясь игнорировать холодный страх, бурлящий внутри.
Глава 12
шрамы
Когда я выхожу на улицу, капот Мустанга поднят, и Антуан засунул руки в двигатель. Я резко вдыхаю, не желая, чтобы он видел мой дискомфорт.
Что, по-твоему, ты делаешь?
Теперь моя очередь скрестить руки на груди.
Он поворачивает голову набок и криво улыбается. Как я уже сказал, эта машина классика. Когда ей плохо, мне тоже плохо. Я мог бы исправить эту утечку для тебя, если хочешь.
Он сбрасывает капюшон.
Почему это мы вдруг стали друзьями? спрашиваю я. Мне больше не хочется быть беззаботной. Не после истории Селены.
Тени прогоняют веселье с его лица.
Потому что мне нужно, чтобы ты мне доверяла, тихо говорит он. И, судя по твоим утренним визитам, я думаю, что, возможно, ты начинаешь понимать, почему.
Что я начинаю понимать, так это то, что у тебя много секретов. Все это было бы намного проще, если бы ты просто сказал мне правду.
Ах. Правду.
Его тон насмешливый, глаза прикрыты. Я вздыхаю и тянусь, чтобы положить сумку на заднее сиденье.
Когда я оборачиваюсь, он встает прямо передо мной, положив одну руку на крышу машины, так что я почти в его объятиях.
И в чем же заключается правда?
Ты задаешь много вопросов.
Он слишком близко, его глаза темные и тревожные. От него пахнет кедром и кипарисом, и я едва могу дышать.
А ты не отвечаешь ни на один из них.
Возможно, это потому, что я думаю, что для тебя будет безопаснее, если я этого не сделаю.
Мне не нужно, чтобы ты оберегал меня.
Свободной рукой он касается шрама на моем торсе, слегка проводя по нему через футболку. Я замираю, едва в состоянии дышать, невыносимо ощущая его прикосновение через хлопчатобумажный топ. Я бы поспорил с этим.
Его рука замирает, и он смотрит мне в глаза. Пожалуйста, Харпер, на этот раз просто доверься мне. Самое безопасное для тебя оставить всё и продать мне особняк.
Я качаю головой и поворачиваюсь, так что он вынужден отступить. Когда он убирает руку с Мустанга и поворачивается, его рубашка слегка приподнимается, открывая татуировку прямо у основания позвоночника. Я останавливаюсь с поднятой рукой в воздухе, в шоке уставившись на нее. Он оглядывается и хмурится, когда видит мое лицо.
В чем дело?
Твоя татуировка.
Мой голос дрожит.
Фигня. Глупая подростковая выходка, коротко говорит он. Его лицо закрылось, как выключенный экран.
Нет.
Я поднимаю свой телефон, чтобы он мог увидеть снимок экрана, который я сделала ранее. Это тотем, который натчезы подарили твоей семье.
Ты реально сделала свою домашнюю работу, говорит он категорично.
Что это значит?
Он на мгновение отворачивается, как бы собираясь с мыслями. Когда он снова встречается со мной взглядом, его лицо безучастно. Это значит, что раньше я был идиотом, который хотел произвести впечатление на девушек, с семьей, которая, как оказалось, определенно не стоила таких хлопот.