Колби
переезжает в Онтарио, резко сказала Доминика.
Я повернула к ней голову.
Когда?
Середина августа. Его приняли в университет в Торонто.
Колби был частым волонтером в приюте. Хоть он не очень много знал о фермерских зверях, он всегда трудился над заданиями, которые мы ему давали. У нас были другие волонтеры, но они приходили, когда могли.
Вот повезло ему, буркнула я.
Она кивнула, выдавливая улыбку.
Нам нужен кто-то, кто займет его место.
Проще сказать, чем сделать. Многие волонтеры приходили поиграть с козлятами или вычесывать лошадей, но обнаруживали, что работа, с которой нам была нужна помощь, не была веселой. Убирать загоны и мыть полы не было гламурно.
Я думала Доминика помедлила, взглянув на меня, не хочет ли Зак быть волонтером?
Его имя, прозвучавшее внезапно, было как удар по солнечному сплетению я старалась не думать о нем но удивление быстро прошло, я нахмурилась.
Откуда ты знаешь его имя?
О, она неуверенно улыбнулась. Разве он не упоминал его?
Упоминал что?
В тот день, когда ждал тебя с работы для свидания в горах
Свидание в горах? Она говорила о походе в горы для убийства Дюллахана, ворующего сердца, пока он не убил снова?
Доминика все еще говорила:
представился и спросил, мог ли помочь. Я за полминуты поняла, что он знает, как вести себя с лошадьми. Он трудяга.
Я чуть не потерла рукой лицо, вспомнив в последний миг, что мои ладони были в пыли.
Почему ты не сказала раньше?
Я не думала, что ты не знала. Я решила, что он рассказал тебе об этом.
Он сказал тебе, что мы встречаемся?
Нет, она коснулась моей руки. Прости, я не должна была делать выводы.
Я поняла, почему она так решила. Она наткнулась на меня и Зака, целующихся так, словно мы могли вот-вот сорвать друг с друга одежду, а потом он остался на ночь, помогал на ранчо весь день, а потом он ждал меня на «свидание».
Она вздохнула.
Но это обидно, потому что он самый красивый жеребец, какой был на моем ранчо.
Я закатила глаза.
Его характер с этим не вяжется.
Да? Он не был общительным, но он был отличен с лошадьми. Нежный и терпеливый.
Я видела пару раз, как он общался с нашими лошадьми, и не могла спорить.
Поняв три дня назад, что Зак пропал без слов, я сначала ощутила сильное желание выследить его и все высказать ему. Но я не знала, куда он ушел, и не хотела общаться с ним, так что даже не пыталась его найти.
Это меня разозлило.
С тех пор я старалась не думать о нем, и я хорошо справлялась, пока Доминика не упомянула его.
Я опомнилась, когда мы подходили к зданию аукциона. Впереди двое крупных мужчин в рубашках в пятнах смеялись, и мои пальцы сжались, хотелось вонзить им нож между ребер. Покупатели мяса, бессердечные гады.
Если бы их убийство что-то меняло, я бы это сделала. Если бы разгромленное здание аукциона могло спасти лошадей, я попросила бы Рикра превратить это место в ледяной Армагеддон. Но это ничего не исправило бы. Не так далеко была дюжина других аукционов скота, лошадей просто перевезут на другой аукцион и все равно продадут. Даже если бы я могла забрать всех лошадей в приют, у нас не было места, рук или денег, чтобы заботиться о них.
Я дышала сквозь острую вспышку бессилия. У меня теперь было больше сил, но этого не хватало, чтобы изменить то, что было важно. Хотя я могла найти способ, чтобы эти покупатели мяса истекли кровью до конца дня.
Мы с Доминикой уже собирались пройти в открытые двери здания аукциона, когда вопли паники донеслись из загонов. Мы повернулись на звук.
Что происходит? спросила она.
Шум доносился из той же стороны, где я осматривала гнедую кобылицу и пегого коня.
Я проверю, сказала я. Иди.
Она кивнула, и я побежала туда, откуда мы шли. Чем дальше я бежала, тем больше волновались лошади в загонах закатывали глаза, прижимали уши, толкались и задевали металлическую ограду.
У кого есть пистолет? крикнул кто-то.
Скорее
Хриплый вопль жеребца заглушил другие звуки, я двигала ногами быстрее.
Лабиринт оград и загонов резко закончился, и пустое поле тянулось к линии деревьев, лес спускался по склону горы. Группа мужчин, из которых у нескольких были футболки-поло с логотипом аукциона, кричали и махали руками, словно пытались что-то отпугнуть. Раздался еще один вопль, а за ним звон металла.
Я ожидала увидеть лошадь, которая пыталась вырваться из загона, и я застыла от шока, увидев, что черный жеребец пробивался в загон.
Не просто жеребец.
Его шерсть блестела, как обсидиан, мышцы двигались на каждом дюйме его восхитительного
тела. Шелковистая грива ниспадала с его изогнутой шеи, и его длинный хвост тянулся как черное знамя. Он был высотой в двадцать ладоней, но он был построен как лошадь для выступлений, а не тягловая лошадь.
Он был прекрасен и он злился.
Он повернулся и ударил задними ногами. Его копыта вонзились во врата загона. Калитка сорвалась, упала на землю. Жеребец ворвался в загон, напугав пять лошадей внутри. Он зашел за них и укусами острых зубов послал лошадей бежать в поле.
Он легко перемахнул через ограду, попал в следующий загон. Еще удар, и другая калитка сломалась.