Проваливаясь в сон, я услышала, как вокруг гудит пламя. Все-таки вырвалось. Наконец-то.
Вот только Что это за шорох?
Распахнув глаза, я увидела Кнопу, что сидела на краю моей постели и пыталась почистить мордочку своими руко-лапками!
Фря? она увидела, что я смотрю на нее и пошла
Пошла прямо ко мне, к Пламени, что обнимало мое тело, что дремало на одеяле!
Нет!
Фры? недоуменно переспросила лисичка и, увидев мою вскинутую руку, прыгнула вперед, посчитав все игрой!
Она летела прямо в огонь, а я Я чувствовала, что эту смерть невозможно будет простить.
Назад.
Назад! Ко мне!
Ощутив свое Пламя всей собой, своей кожей, своей душой и сердцем, я загнала его внутрь! Закрыла на тысячу воображаемых замков и поймала вредную непослушную лисичку!
Впервые за все эти годы я взяла свое Пламя под контроль.
Как хорошо.
Как правильно.
Фры-фры, лисичка топталась по мне и искала, видимо, местечко помягче.
Я же уплывала в тяжелую, душную хмарь забытья. Пламя бушевало внутри, но я знала уже не выберется. Оно вновь там, где должно быть.
«Две победы и одно поражение счет в мою пользу», это была моя последняя мысль.
Глава 8
Утро принесло тяжелую голову, удушье и щекотку в носу. Разлепив глаза, я обнаружила, что Кнопа действительно смогла найти у меня самое мягкое место. И теперь лисичка спала на моей груди и совершенно не думала о том, что, во-первых, мне хочется дышать и, во-вторых, ее хвост щекочет мой нос.
Пчхи!
Фря? Кнопа, сдвинутая мною на бок, недоуменно разлепила свои человеческие глаза, Пф-фру?
Это, честно говоря, звучало очень близко к «Почему?», и я решила ответить:
Потому что мне тяжело дышать, а твой хвост щекочет мой нос. Щекочет это когда чешется.
Лисичка села на пушистую попу и, подняв верхнюю часть туловища, протянула к моему лицу человеческие лапки:
Фря?
Она старательно чесала мой нос, а я пыталась не засмеяться.
Фры?
Спасибо, ты очень помогла, серьезно сказала я. Ты слышала, что к нестабильным магам лучше не соваться? Что это опасно для жизни?
Такого пренебрежительно «фряка» я от нее еще не слышала. Вздернув вверх пушистый хвост, она гордо проследовала к двери и, обернувшись на меня, требовательно похлопала ладошкой по дереву.
Ты же не кошка, напомнила я, но, все же, дверь ей открыла.
И отметила, что звериной грации в ней уже не осталось. Она, скорее, похожа на человека, подвергшегося звериному проклятью. Нда, помню, как на старших курсах девчонки, чтобы захомутать парней, наращивали себе кошачьи ушки и хвостики. И как потом примерно в таком же виде ползли к целителям.
«И как я потом всем желающим, за небольшую мзду, накладывала овеществленные иллюзии», хихикнула я, вспомним, как ради интереса за полвечера заработала на поход в дорогой ресторан. Герцог никогда не давал свободных карманных денег, за каждую трату нужно было отчитаться его личному секретарю. А это, если честно, серьезно уменьшало мое желание что-либо покупать. Тем более, что одежду и украшения покупала одна из служащих герцога. Ведь «Что юная девушка может понимать в действительно хороших вещах?».
Но надо отдать должное она покупала красивые, идеально подходящие платья. И всегда в ногу с модой. Другое дело, что мне было неприятно их носить Но это уже, как говориться, были мои личные трудности.
Утренние процедуры вернули мне бодрость и на кухню я спускалась уже в куда более веселом настроении.
Которое было снесено напрочь перепуганным Лиамом, влетевшим в дом.
Я почувствовал браслет! Морис! Морис!
Морис, вылетевший на этот
крик, побелел:
Какова вероятность, что это отец? Стоп, близнец нехорошо прищурился, браслет?
А я пыталась понять отец это хорошо или плохо?
Твой браслет мы раскололи, Лиам поднял на брата виноватые глаза, а я свой не стал. Я хотел! А потом подумал папа бы никогда нас не продал. Никому. Они все врали. Они ведь так долго нам врали, про Ну ты понимаешь. И я свой браслет спрятал так, чтобы его мог найти только отец. Я верю ему.
Морис отвесил брату полноценную плюху и кивнул на меня:
Она, небось, тоже верила.
И я смолчала. Потому что да, верила. Даже находясь здесь, в заточении, все равно верила, что вот-вот и отец одумается.
Не говори так, хмуро отозвался Лиам и слизнул кровь с разбитой губы, госпожа Антер, простите его за грубость.
Прощаю, все же, хоть формулировка и неправильная, а доля правды в его словах есть. Давайте так, если ваш отец хочет вас продать, то я вас куплю, хорошо?
Близнецы поперхнулись:
На что?!
На услуги Пылающей, я пожала плечами, это дороже денег. А благодаря вашей храброй до самоубийства сестре, я взяла под контроль силу. Теперь мое пламя находится не просто внутри меня, а там, где нужно, внутри меня.
Морис немного успокоился, вспомнил, видимо, что к Пылающим очереди на много-много лет вперед расставлены. А вот Лиам насупился, но тоже смолчал.
А как она к вам попала? Лиам? Лиам!
Близнец, поняв, что пахнет еще одной плюхой, вылетел в сад. Морис за ним не побежал, а, повернувшись ко мне, предложил попить чай.
Я слишком от много его оградил и он не повзрослел, грустно произнес мальчик.
И это выглядело так дико и так страшно, что я нашла в себе силы ответить правильно: