Танатос лучше прочих знал, о чём речь.
Со временем он понял, что причина странных реакций на Голос не имела отношения к объективным факторам и была скорее психосоматической. А ещё он научился отгораживаться от Голоса, не слушать его, пренебрегать им маленький, беспомощный внутренний бунт, который, тем не менее, каким-то образом помогал сохранить самого себя. У каждого из богов новой эры было нечто подобное, то, что потом преобразилось, заострилось и обернулось вполне настоящим заговором. Тем самым, который сейчас висел на волоске.
Перед внутренним взором каждого солдата появился диро Эласто во всём великолепии образца генетического совершенства: золото длинных волос, идеальная синева глаз, чётко просчитанные пропорции лица и тела. Диро Эласто был подлинным образцом идеальной работы генетиков так считалось. Но Танатосу, привыкшему анализировать все показатели, с самого начала чудился в Верховном Канцлере Альдо какой-то изъян. Он долго не понимал, что именно не так, но в какой-то момент осознание пришло: генетически совершенный, созданный по всем стандартам лучшими специалистами, Канцлер совершенно безумен.
Жаль, что некому проверить его ментальное
соответствие: у Канцлера нет техников или кураторов. Зато есть боги новой эры в подчинении. И, по законам военного времени, абсолютная власть.
Славные воины Альдо, звучал Голос, сегодня вы совершили ещё один важный шаг на пути к миру и порядку в этой галактике. Наше общество разумного генетического контроля стоит перед важнейшим вызовом
Слова лились. Танатос механически фиксировал их просто на случай, если в этом пафосном потоке удастся вычленить полезное зерно. Сомнительно, конечно: всё важное Канцлер скажет лок-генералам лично. Это наверняка будет не настолько многословно, совсем не идеологично и предельно конкретно.
Уничтожь их всех, Танатос, вот что услышал он в последний раз. Никто не должен вырваться из звёздной системы Гэлло. Любые методы уместны.
Так что прислушиваться к речи не было нужды.
Конечно, Танатос не мог просто смахнуть эту пафосную ерунду со своего внутреннего экрана, не имел права параллельно включить нечто другое или уйти на другой уровень вирта: последние годы подобное приравнивалось к государственной измене. Тем не менее, у него всегда оставался дом разума. То, что внутри. Вещи и моменты, не позволяющие сойти с ума; свободное пространство, в котором он мог быть собой.
Раньше это, как правило, были воспоминания о кратких моментах, когда удавалось без свидетелей пообщаться с Деймосом, Амано и Гипнос, урвать толику личной свободы без контролирующей маски, без присмотра со стороны техников, без правильных и неправильных тем. Поначалу такие мгновения случались реже, чем планеты с разумной жизнью, но потом, когда Долос создал их личное вирт-пространство, многое стало проще.
Года три назад Танатос взял за привычку просматривать встречи с Ли-11, пока звучал Голос. И странное дело: с каждым разом Голос становился всё тише, влиял всё меньше
Пока не стал где-то в глубине души просто голосом. С маленькой, почти что жалкой, бессмысленной буквы.
Разумеется, Танатос не рисковал никуда записывать вирт-встречи с Ли. Даже на теневые сервера, даже на внешние базы данных нигде, где даже теоретически это могли бы отследить. Но у него оставалась собственная память: идеальная база данных, которую никто не взломает и которая никогда не подведёт. Это у людей стандартной модели базовая память ненадёжна, подвержена множеству когнитивных искажений и крайне зыбка; Танатос был создан так, что помнил всё. И при желании мог погрузиться в воспоминание с головой.
храбрые воины Коалиции сражаются за наши идеалы, за то, чтобы вся галактика следовала разумным принципам совершенства
Голос стихал, отодвигался на задний план. Куда важнее становился другой разговор
-
Однажды придёт день, когда я тебя перелетаю, сказала она, небрежно болтая ногами.
Танатос хмыкнул и поднял бровь. Он обожал эту особенность вирт-пространства: эмоции можно было проявлять. Так, как будто он человек. Так, как будто он настоящий. Так, как будто он свободен
Ты никогда не перелетаешь меня, сказал он, добавив в голос насмешки и снисхождения.
На самом деле, разумеется, это был просто факт: как бы ни была механически усовершенствована Ли, её скорости никогда не сравниться с его. Здесь, в витальном мире Последнего турнира, Танатос осознанно замедлял свою реакцию, чтобы отработать тактические навыки и сойти за человека.
И чтобы почувствовать себя человеком.
В реальном бою я бы перелетала тебя!..
-
Никогда он не думал, что этот реальный бой между ними имеет хоть какие-то шансы состояться. В каком же отчаянии Королева, если загоняет в тренировочные лагеря даже кибер-спортсменов? Зато это объясняет, почему чем дальше и хуже разворачивалась война, тем реже Ли появлялась на Последнем турнире. Ей больше не нужны были бои на стимуляторах хватало и реальных
Танатос прокручивал перед глазами последнее столкновение, кадр за кадром, мгновение за мгновением.
Он узнал её почти сразу. В голове рассчитывались вероятности, маска привычно фиксировала каждое действие, а та частичка разума, в которой отчего-то было преступно много от человека, отчаянно паниковала. Как её не убить, не вызвав вопросов аналитической комиссии? Или, как минимум, слишком серьёзных вопросов?