Я вздохнул и потер ушибленную руку.
Ты можешь объявить о помолвке, мягко сказал дядя Флорин. И под этим благовидным предлогом забрать девушку в замок. Здесь она может учиться, получать нужные знания, обзавестись знакомствами. А когда она в кого-нибудь влюбится, сделаешь благородный жест объявишь о том, что не можешь стоять на пути у высоких чувств своей невесты, отменишь помолвку и благословишь ее свадьбу.
А это не будет недостойно? осторожно спросил я. Все-таки политические игры никогда не были моей сильной стороной. Хотя я уже изрядно продвинулся в обучении этому навыку.
Все будут рыдать от твоего благородства, с усмешкой ответил дядя Флорин. Особенно женщины. Это разумный и принятый в обществе выход, почитай историю. Самая большая опасность в этой ситуации сделать так, чтобы эта девочка не влюбилась в тебя. Но, учитывая как ты себя ведешь в последнее время,
шансов у нее немного не то что влюбиться, даже увидеть тебя раз в году. Хотя если и влюбится, и это чувство будет взаимным Дядя Флорин сощурился и покачал головой, ох, кажется, этого не случится. Тебе придется постараться не разбить ей сердце.
Я вообще не думаю, что способен кому-то разбить сердце, буркнул я.
Дядя Флорин пожал плечами, но не стал развивать тему.
В решении, которое предложил Флорин, был смысл. Чем больше я читал о том, как проходят помолвки, тем больше я понимал, что это отличный повод объявить амнистию. Без нее ближайший достойный для помилования заговорщиков повод подвернется через два года, на пятилетие моей коронации. А два года это очень, очень долго.
Но, с другой стороны, разве помолвка это честно по отношению леди Ровене? Наверное, мне стоит написать ей и предупредить о том, что я не собираюсь жениться на Илине. Но не буду ли я выглядеть глупо? Ведь если Ровена настолько искушена в светской жизни, как мне показалось в ту первую встречу, она поймет, что помолвка еще ничего не значит. Раз дядя Флорин говорит, что подобные помолвки с целью опеки обычное дело.
Я прикусил губу. А ведь и Мириам намекала мне, кажется, именно на это, когда говорила про опеку. Нет уж. Никаких дочек Мириам!
И все равно на душе у меня было неспокойно. Я не торопился принимать решение о помолвке. Меня грызла совесть за смерть Мирчи. Каждый день, когда я буду видеть Илину, я буду вспоминать, почему она оказалась в замке. Как бы не возник у меня тогда соблазн показываться в замке как можно реже. А это значит, что я потеряю власть и понимание, что происходит в стране.
Но, может быть, так и должно быть? Я стоял в парке, рассматривая фонтан у восточной стены. Вода в нем была подкрашена в красный, а цветы вокруг были белыми, и капли воды хорошо выделялись на белых лепестках. Казалось, что цветы забрызганы кровью. Кому интересно, пришла в голову идея сделать такой странный уголок в замковом саду? В чашу фонтана была вделана табличка и я склонился к ней, чтобы прочитать надпись: «Место для размышлений о вине и стыде», прочитал я. Хм, по крайней мере, это все объясняет. Я присел на скамейку перед фонтаном. Красная вода больше не вызывала у меня раздражения. Она была похожа на кровь, потому что должна быть похожа на кровь.
И именно тогда я и подумал: может быть, это правильно? Что Илина будет напоминать мне про Мирчу? Про мою собственную глупость и самонадеянность, из-за которой погиб ни в чем не виноватый человек. Ведь послушай я свой внутренний голос еще тогда, когда стоял у забора и растирал виски снегом, Мирча был бы жив. Я не имею права сбегать от вины. Я не должен забывать о том, что натворил. Пусть мне будет тяжело видеть Илину. Но я сдержу свое обещание Мирче. Быть принцем не праздник, я всегда это знал. Но, кажется, только сейчас окончательно понял, что ничего личного у принца быть не может. Как бы мне ни хотелось обратного.
Я приказал своему секретарю подготовить список всех, кого ссылал принц Эрих, а также отдельный список всех наказанных за не слишком серьезные проступки: мелких воришек, должников, клеветников и прочих. Единственные, кого я попросил не включать в этот список разбойники.
Большой неожиданностью для меня оказалась в этом списке и Мириам. Я-то думал, она была фавориткой Эриха, или по крайней мере, близким другом. Но близких друзей не отправляют в ссылку. Для ссылки нужны более серьезные причины, чем плохие стихи. Хотя кто знает, что сделал бы я, если бы мне пришлось каждый день слушать стихи и видеть Мириам? Я попросил у секретаря подробностей, и он рассказал. Меня не слишком удивило услышанное.
Мириам к какой-то годовщине правления принца Эриха объявила, что хочет «воспеть нашу прекрасную Моровию», а иными словами написать по исторической балладе про все крупные города страны. А для этого ей нужно, во-первых, побывать в этих городах, пожить как следует, чтобы почувствовать «местный дух» и, разумеется, изучить исторические хроники. Мириам планировала справиться за год, и принц Эрих, как сказал секретарь «с большой неохотой» согласился. Видимо, он уже в то время сильно охладел к поэзии Мириам, и возможно, его согласие было продиктовано лишь возможностью не видеть ее в течение года. Казначей тщательно посчитал, во сколько обойдутся исторические баллады Мириам и секретарь положил мне на стол выписку из его доклада принцу Эриху рекомендовал выдавать указанную сумму Мириам частями, ежемесячно. Но то ли Мириам убедила принца, то ли Эриху не хотелось мелочиться все деньги она получила сразу. А через три месяца они закончились. Одновременно с терпением принца Эриха. И Мириам была лишена должности придворного поэта, отправлена в ссылку в Сириу.