У меня кружилась голова, перед глазами все плыло. Мне пришлось сесть прямо на лед, чтобы не упасть. Я переждала пару минут и отправилась домой. Еще несколько раз, когда у меня было время, я ходила на озеро. А потом я обернулась через левое плечо прямо у нас во дворе и увидела, что на озеро можно больше не ходить. Тень обретала плоть и здесь.
Конечно, если бы я задумалась о том, что происходит, попробовала это как-то разложить по полочкам, чтобы кому-то объяснить, я бы наверняка сошла с ума. Но я не вдумывалась. Эта игра с тенью была для меня чем-то вроде ну не знаю, вроде как «о, надо же, как интересно, оказывается, бывает». С другой стороны, когда я встречалась со старейшинами, еще в Эстерельме, их тени были такими реальными, такими объемными, и я думала, это потому что они просто старые. Но теперь теперь я понимала, что дело было не в возрасте.
Я пробовала, и пробовала, и пробовала. Самое сложное было не пугаться того, что я вижу себя со стороны. Глазами волка я все время выглядела не так, как привыкла видеть себя в зеркале. Я была старше. И мое лицо, мой взгляд моя улыбка она была вовсе не такой, как мне представлялось. Наверное, поэтому я себя и не узнала, увидев в первый раз.
Скоро мне уже не надо было щуриться, или долго всматриваться
тень становилась четкой по одному моему желанию. Но вот отделяться от моих ног она не хотела никак. Я бы наверное и не подумала, что такое возможно, если бы этого не случилось со мной тогда, в первый раз. Я не знала, что делать. И спросить было не у кого. Все, кого я видела в нашем городке, были обычными людьми. Даже примар.
Но в ночь зимнего излома у меня все получилось само собой. Накануне дальние соседи, Снежана и Стефан позвали меня в гости. Я больше не была изгоем в Шолда-Маре. Может, потому что я знала свое место и никогда не метила в друзья к примару и другим знатным семьям. Моя семья сторонилась меня, но тут уж я не могла ничего поделать.
Мы тут отмечаем сказала Снежана. Не знаю, как принято у вас в Эстерельме
У нас в Эстерельме? Фыркнула я. Я больше уже не в Эстерельме, я здесь. Так как мы здесь отмечаем зимний излом?
Костер, сказала Снежана. И маленькие подношения, чтобы огонь помог нам пережить черный свет и холод. Да ты сама можешь увидеть, если хочешь. Приходи, мы со Стефаном будем рады.
Впервые за много-много дней прозвучало «мы будем рады», и это слова согрели меня. Я взяла с собой свежий хлеб здесь принято было ходить в гости с хлебом, испекла яблок и сделала из них мусс. Это было немножечко хвастовство так делали «у нас в Эстерельме». И еще у меня был горшок крольчатины, тушеной с травами.
Когда я выставляла это все на гостевой стол, Стефан приподнял крышку горшка, вдохнул запах и сказал:
Был бы я волком, выпрыгнул бы из шкуры, чтобы съесть это жаркое.
Я рассмеялась. Снежана толкнула меня локтем в бок и сказала:
Ты же оставила хвост? Ты знаешь эту примету?
Какую примету?
Оборотню надо показать хвост освежеванного кролика, а лучше отдать. И тогда он ни за что тебя не тронет.
На всех оборотней хвостов не напасешься, рассмеялась я.
Ты зря, серьезно сказал Стефан. У нас тут бывают иногда. Молись черному свету, чтобы этой зимой они не пришли.
У меня в горле встал комок.
Я не знала, простите. Я не хотела смеяться. Я вам верю.
Прошлую зиму повезло, сказал Стефан, нарезая хлеб. Да, Снежана?
Она кинула, и наморщила лоб, что-то подсчитывая.
Да, прошлую зиму не было, а позапрошлую, и позапозапрошлую, и три года тому назад были Четвертую не было Или были? Она вздохнула, отбрасывая назад косу с плеча. Не помню. Так что сохрани хвост на всякий случай. Мало ли, пригодится.
А у вас есть?
Снежана покачала головой.
У тебя крайний дом, вы первые будете на очереди. У нас соседей много. Мы отобьемся. Она махнула рукой. А лучше бы и не пришлось отбиваться. Пойдем к огню, просить спокойную зиму!
Костер горел перед домом, среди поленьев было несколько неизвестных мне, душистых, которые давали дым с приятным сладким запахом. Стефан бормотал что-то про себя, Снежана тоже шевелила губами, я молчала и жалела, что не расспросила подробнее, что надо делать. Хотя какая разница? Я попросила теплой и короткой зимы, чтобы цветы мои росли и цвели к тем срокам, что я хотела. Чтобы никто из Ванеску не болел и не держал на меня зла. Чтобы никто не умер. И под самый конец неожиданно для себя я подумала «и чтобы мы увиделись с Лусианом в этом году». Это было так неожиданно, что я разозлилась и бросила в огонь ломоть хлеба и кусок крольчатины раньше, чем собиралась.
Стефан щедро плеснул в огонь вина, отчего тот весело затрещал и стал на пару минут ярким, почти красным. Снежана подарила огню прядь волос, сдобную булочку и щедрый кусок желтого масла. Потом мы ужинали и говорили о разном, а потом я пошла домой. Вдоль всей улицы тянуло тем самым сладковатым запахом, видимо, это было какое-то ритуальное дерево, специально для встречи зимы. Я думала про кроличий хвост, про страшных оборотней, о том, кто я сама не оборотень ли. Впрочем, думала я недолго идти было не так уж и далеко. Наш дом, как справедливо сказала Снежана, был крайним. У нас одних не горел костер во дворе, и не пахло сладковатым дымом. Я почти дошла до боковой калитки, когда услышала странный звук. Будто ветер завывал в башнях замка. Но тут не было ни башен, ни замка, да и ветра не было.